Её рот – искушение. Наслаждение. Мягкие губы на этот раз оказались податливыми и с готовностью приоткрылись, впуская внутрь его наглый и требовательный язык. Вот оно – счастье… Чувствовать под собой любимую женщину, видеть, как она отвечает, прижимается к тебе. Целует. Тот узел, что образовался в районе груди Седого, затягивался сильнее. Но Зимин не сопротивлялся.
С поцелуем он погорячился. Нежного не получилось, слишком долго воздерживался. Не пускали его к сладкому…
Даша застонала и напряглась, руки, что секунду назад обнимали, уперлись ему в плечи в стремлении оттолкнуть.
Григорий среагировал быстро. Оторвался от губ Снегурки, подался вперед и уткнулся своим лбом в её.
– Не буду больше, – выдохнул, не зная, что больше сказать.
Если сейчас она скажет, что всё, что не может – он встанет и уйдет.
Уйдет же?..
Черт!
Да он у её ног сядет и будет сидеть всю ночь, охраняя её сон!
– Гриш…
– Что?
– Ляг на спину.
Он немного нахмурился, но оттолкнулся от матраса и рухнул рядом. Грудь Седого тяжело поднималась и опускалась от сбившегося дыхания, которое никак не выравнивалась. Не в эту ночь – точно…
Даша села, завела руки назад и расстегнула лифчик, который оказался давно порванным. Она бросила его куда-то в сторону.
Их взгляды встретились, и Снегурка робко улыбнулась.
– Просто молчи, ладно? – попросила она, облизнув истерзанные им губы.
Гриша кивнул.
Она уселась удобнее, а его глаза снова и снова проходили по её телу, запоминая, запечатывая в памяти обнаженную красоту.
– Заведи руки за голову. Хочу… – она снова облизнулась и уже совсем тихо добавила: – Я же тоже помню свои первые впечатления о тебе, Григорий Зимин. Как ты отжимался. Очень красиво. Помню твои литые плечи. Там, в бассейне. Мускулы, не перекаченные, но сильные.
Пока она говорила, он сделал, как она просила. И был вознагражден тем, что она потянулась и сразу же накрыла оба его предплечья теплыми ладошками. Простая ласка, едва ли не невинное прикосновение, а пах прострелило в очередной раз. Член дернулся, требуя, чтобы и ему уделили внимание.
– Молчи… Помнишь?
Он кивнул.
Её зеленые колдовские глаза манили. Поволока затянула их, подсказывая, что его поцелуи всё же нашли отклик в её теле.
Даша подалась вперед, заерзала фактически рядом с ним и снова негромко сказала:
– Я хочу сама.
Вопрос едва не сорвался с его губ, Гриша в последний момент сдержался. Лишь слегка приподнял брови, выражая удивление.
– Да. Сама. Так…
Она не договорила, после чего приподнялась и оседлала его, уперев руки в груди.
Она не села ни на его член, ни на бедра. Зависла над ним, перенаправив тяжесть тела на руки.
Зато смотрела ему в лицо, не отводя взгляда.
Он считывал в её глазах легкий страх. Отголоски прошлого давали о себе знать. Это логично. Зимин видел так же и решимость. За той поволокой, что родилась от его поцелуев. Ему хотелось помочь Даше. Он бы поддержал её за талию, направил. Аккуратно, медленно. Но приходилось лежать и не двигаться.
Она его попросила…
Сама – значит, сама.
– Считается, что когда женщина сверху, она контролирует процесс. Правильно?
Он молчал.
– Гриша… Скажи.
– Да.
Даша чуть заметно скривила губы.
– Но это же иллюзия?
– Совершенно верно. Мужчина в любой момент может сжать бедра партнерши и насадить на себя на ту глубину, которая нужна ему, – он не пугал, он говорил, как есть. Оставалось надеяться, что Даша правильно поймет его слова. – Так же партнер движением бедер может задать темп.
– Поэтому ты не двигаешься.
– Поэтому я не двигаюсь.
Она сдвинулась назад, коснувшись ягодицами его напряженного члена. Гриша сжал зубы, едва ли не шипя, как дикий кот.
Чеееерт…
Даша тоже замерла.
Её руки сильнее вжались в его грудь, а он уже мечтал о том, чтобы она легла на неё, распластавшись и прижимаясь.
– Даша, приподними попку… Давай, милая…
Она приподняла, но так и не опустилась.
На лбу Седого от напряжения выступила испарина. Только бы не сорваться… не перехватить инициативу… не спугнуть.
Его член уперся в другое тугое отверстие. И Даша, как назло, замерла, не двигаясь. Давление члена в тугое колечко ощущалось. И ещё как!
– Гриш…
– Да?
– А ты практикуешь анальный секс?
Она сейчас серьезно?!
У него по всему телу взрывались сотни тысяч мелких петард, кровь давно превратилось в лаву, напряжение достигло апогея.
А у неё разговоры… И про что!
– Да, практикую, – выдавил сквозь сжатые зубы, сжав подушку пальцами, сминая и едва ли не разрывая ее.
Даша закусила губу. Слегка склонила голову влево.
– А со мной?..
– Снегурка, – он уже рычал.
– Я серьезно. Со мной бы ты хотел?.. Гипотетически. Не сейчас, конечно. Просто… Ответь, я хочу знать.
– С тобой я хочу абсолютно всё. В попу, в твою узкую дырочку. В ротик, прямо в самое горло. Даша, всё что угодно! Всё, черт побери, на что ты согласишься! И на что я тебя подтолкну… А сейчас! Снегурка, опустись на меня, иначе или я кончу тебе прямо на попу, или у меня сперма из ушей польется!
Но она, кажется, его услышала лишь наполовину. Потому что заерзала попой, задевая головку члена. Дразня или, наоборот, реально не осознавая, что делает с его телом. Позвоночник выгибало от желания, от нетерпения.
Тем более, что она рядом… Совсем близко. Её запах ягод, сохраненный после душа, перемешался с запахом возбуждения, и эта сладкая смесь сносила Седому голову. Если так пойдет дело и дальше, он поседеет полностью.
– Я хочу… – она сглотнула. – Попробовать. Да, хочу, – уже тверже. – У меня же будет время вне клиники, да, Гриш? И мы со смазкой.
– Даша! – он нетерпеливо толкнулся бедрами, и она охнула. Головка произвольно раздвинула влажные складочки.
От понимания того, что его Снегурка увлажнилась, он готов был и дальше слушать её разговоры, такие неуместные сейчас. Проклятье, вот он остолоп! Она, скорее всего, за разговорами пыталась скрыть нервозность!
Он перестал дышать.
Она тоже.
Лишь глаза расширились.
А потом Даша начала опускаться. Медленно, закусив губу. В глазах появилась легкая неуверенность, растерянность.
