Ему не нравилось то, что он слышал.
– Это скорее исключение.
– В институт поступишь на следующий год. В любой, который выберешь.
– В любой? – скептически уточнила она.
– Да.
Гриша сказал это таким тоном, что Даше стало не по себе.
А ведь, и правда, он это для неё сделает…
И главное, ему не составит труда. Пара звонков – и её зачислят даже без посещения института.
Даша прикусила губу.
– Я об этом подумаю. В конце концов, я всегда могу обратиться к Руслану.
ГРИГОРИЙ
Гриша никогда не думал, что его соперником будет отец его девочки. Он встречал семьи, где девочки-принцессы любят папу, и папа сильно «любит тире балует» дочку, пристально выбирает жениха, периодически грозит пальцем: мол, обидишь моё дитятко – будешь иметь дело со мной. Гриша скептически относился к таким взаимоотношениям в семье.
Коваль не будет лезть. Он сам не ангел. Нет, дочь в обиду он не даст, но никто её больше обижать и не будет. Гриша сам первый башку любому оторвет.
Но вот это «обратиться к Руслану» оказалось для него, как удар под дых.
Не ожидал он, что его так тряхнет.
А всё почему? Потому что он хотел быть центром вселенной Снегурки! Чтобы в нем она видела опору и защиту!
Внутри точно наждачкой провели, сдирая кожу до крови. Негативные эмоции захлестнули Седого. Твою ж мать! Ну напортачил он, взял Снегурку силой, без согласия. Что теперь, упасть на колени и бить челом? Он виноват, готов загладить вину! Только бы волчонком на него не смотрела и не выступала в качестве жертвы, идущей на плаху.
Всё оказалось намного сложнее. Григорий, возвращая её, думал, что будет проще. Он не ожидал, что Снегурка кинется к нему в объятия. Его удивило другое. Как сильно била по нему её зажатость. Её холодность. Растерянность в глазах, словно она маленький, потерявшийся котенок, которому и примкнуть не к кому. Сука-мачеха, он со своими диктаторскими замашками, внезапно появившийся Коваль. И она между ними всеми. Никому не доверяющая, одинокая. Глаза отводит, разговаривает лишь потому, что надо.
Гриша сжимал руки в кулаки. Что делать, ума не приложит. Плюс через три дня ему надо быть в Праге.
Всего три дня, чтобы добиться отклика от Даши. Поездка планируется на неделю. Снова везти её с собой? Черт, этого он пока не знал.
Даша прикрыла глаза, тревожить её он не стал. Пусть отдохнет. Или сделает вид, что отдыхает, лишь бы отгородиться от него.
* * *
– Куда мы прилетели? Ты так мне и не сказал?
– Сейчас всё увидишь сама. Пристегнись, пожалуйста.
Даша послушно пристегнулась и вцепилась пальцами в подлокотники. Гриша приглушенно выругался, отстегнулся от своего ремня безопасности и быстро пересел в соседнее с Дашей кресло. Та удивленно на него посмотрела. Гриша ничего не сказал.
Он просто будет рядом.
Нужен, нет ли, но будет.
Когда кто-то рядом, другому уже легче.
Даша медленно кивнула, словно поблагодарила его, а у Гриши случился приступ тахикардии. Он накрыл своей ладонью ладонь Снегурки. Та хотела выдернуть, потом передумала.
– Ненавижу летать. Ненавижу приземляться.
Пилот справился с поставленной задачей, приземление прошло мягко.
Даша поспешно поднялась, Гриша последовал её примеру. Подал ей дубленку, помог надеть. Не сопротивлялась – уже хорошо.
Они спустились по трапу, и Гриша порадовался, что погода не лютовала. Хватит с них пока метелей.
Их уже ожидали. Три черных внедорожника с тонированными стеклами. Рядом с первым стояли два охранника в коротких пальто и высокая женщина в меховой шапке и кожаной куртке с таким же меховым воротником. Джинсы и утепленные ковбойские сапоги завершали образ.
– Гриша! – женщина сразу же выдвинулась к ним навстречу.
Он же, бессовестно пользуясь растерянностью Даши, нашёл её руки и переплел их пальцы. Девушка вырываться не стала. Всё-таки она умница, на публике закатывать скандалы или показывать недовольство не будет.
– Бабушка, привет! Иди-ка сюда, я тебя расцелую!
– Да уже и иду!
Даша притихла рядом, но шла вместе с ним.
Руку её он выпустил лишь, когда бабушка оказалась рядом. Он обнял её, вдыхая любимый и родной с детства запах. Ветер всё-таки присутствовал, вызывая желание поскорее оказаться внутри автомобиля, а лучше – дома.
– Как же я соскучился…
– Соскучился он. Ну-ну. Соскучился бы – давно приехал бы.
Он разжал объятия и приобнял бабушку, после чего обернулся к застывшей неподалеку Снегурке.
Она снова стояла в стороне, но поглядывала на них с любопытством. Гриша улыбнулся и протянул ей руку.
– Иди сюда. Даша, познакомься, это моя бабушка Регина Валерьевна. Бабушка, это моя Даша.
– Гриша, я прекрасно осведомлена, кто это. Дочка, что ты стоишь, как неродная.
Бабушка высвободилась из его рук и направилась к Даше. Не успела девушка произнесли дежурные слова приветствия, как оказалась в крепких объятьях новой знакомой.
Бабушка выдохнула:
– Уж ты, едрена вошь, какая ты у нас красотка. Обнять-поцеловать можно?
И не дожидаясь ответа Снегурки, она притянула её к себе и расцеловала в щеки по русскому обычаю троекратно, чем вызвала искренний смех у девушки.
– Регина Валерьевна, здравствуйте. Мне тоже очень приятно…
– Ой, деточка, я тебя умоляю. Давай-ка отбросим нахрен всю эту светскую ерунду и начнем общаться по-свойски. И ко мне можно без отчества. Я, конечно, дама в возрасте и являюсь бабушкой вот того презентабельного взрослого мальчика, но порох в пороховнице ещё имеется, и не такая я уж древняя.
– Что вы, про вас так язык не повернется сказать.
– Вот пусть и не поворачивается. Слушай, внук, на фотографиях Даша не столь красива, а в реальной жизни… Снегурка настоящая!
Гриша довольно хмыкнул. С кем, с кем, а с бабкой у них всегда было идеальное понимание. Он начинал говорить, она заканчивала. То же и с проблемами в детстве: если ему самостоятельно не удавалось их решить, он шел именно к ней. Она никогда не кричала, не ругалась. Сначала выслушивала. Нет, в конечном итоге она срывалась на эмоции и крепкие выражения, но никогда в его адрес. А потом садилась напротив и четко давала расклад. Именно она обучала его премудростям жизни и основам выживания в большом бизнесе. Не родители, не учителя в престижнейших школах и университетах.
И даже сейчас у неё возникла по поводу Даши точно такая же ассоциация, как у него.
А то, что бабушка в курсе событий, так он в этом не сомневался. Как только они прилетели в Женеву, ей уже обо всем доложили. Ба любила быть проинформированной, несмотря на то, что жила вдали от светской жизни.
