А я продемонстрировала Марии обручальное колечко на правой руке. После того, как в Москве в конце марта объявили период самоизоляции и ввели пропускной режим, мы с Кириллом оказались вдвоем в его квартире. А его мама, находившаяся в зоне риска по возрасту, вернулась в свой деревенский дом. Два месяца пролетели для нас сплошным медовым месяцем: мы не вылезали из постели, пересмотрели все фильмы и с каждым днем все больше влюблялись друг в друга. В июне, когда снова заработали загсы, мы поженились. На церемонии мы были в масках и в перчатках, нам разрешили пригласить всего несколько гостей. Со стороны жениха была мама, которая тепло приняла меня и заменила мне родную мать. Я позвала Катюню, которая визжала от счастья, услышав, что мы все-таки женимся. А расписала нас ее тетя Наташа, которая уже много лет работала в загсе. Свадебной фотосессии у нас не было – парки были закрыты для посещения. Но позже, когда ограничения сняли, фотограф Алиса, родственница Катюни, поснимала нас в парке в стиле лав-стори. Фотографии получились чудесными, но я не стала выкладывать их в блог. Это была сказка только для нас двоих.
– Даже так? – ахнула Мария, разглядывая мое обручальное колечко, и лукаво прищурилась: – Значит, от ненависти до любви? Еще одни?
– В смысле? – не поняла я.
– Мы с Лучано тоже с первого взгляда невзлюбили друг друга, – призналась она и замахала кому-то в толпе. – А вот и он!
К нам подошел веселый подтянутый итальянец лет шестидесяти, в светлых брюках и бордовой рубашке с коротким рукавом, и влюбленно приобнял жену, с любопытством глядя на нас.
Мария что-то пояснила ему по-итальянски, и он закивал, приветствуя нас. До карантина мы бы принялись обниматься, но эпидемия изменила привычки темпераментных итальянцев.
– Мария, – я перевела взгляд с пышущей здоровьем женщины на ее загорелого энергичного мужа и вспомнила, как кто-то из медсестер говорил, что Мария заразилась вирусом от супруга-итальянца, – я ничего не понимаю. В больнице нам сказали, что ты умерла.
– Да ты что, Дианочка? – поразилась она. – Кто это вам такое сказал?
– Но мы сами видели, как вас повезли в реанимацию, – заметил Кирилл, сжимая меня за плечи.
– У меня был приступ, я задыхалась, – кивнула Мария, нахмурившись. – Но мне дали подышать кислородом, и все обошлось. А в палату я обратно не вернулась, после пожара меня перевели в другую больницу.
– Должно быть, медсестры что-то напутали, – догадалась я. Неудивительно, если вспомнить, в каких трудных условиях они работали и как сильно уставали. – Как хорошо, что мы тебя встретили! Я так рада, что с тобой и с твоим мужем все в порядке!
– И я рада, что у вас двоих все в порядке, – улыбнулась Мария. – Вы уж извините, что из-за меня вас забрали на карантин. Я тогда сама не знала, что больна.
– Карантин – это лучшее, что с нами случилось, – ответил за нас обоих Кирилл.
– Иначе бы мы не узнали друг друга, – счастливо добавила я.
Начинало припекать, а мы стояли посреди площади и жарились на итальянском солнце, как на сковородке.
– Может, хотите заглянуть в наш ресторан при отеле? – предложила Мария. – Он тут неподалеку.
– С удовольствием, но в другой раз, – отказалась я. – Не подскажете, где тут можно арендовать красный кабриолет? Мы собираемся доехать до моря.
Мария вручила мне визитку с их отелем и объяснила, как найти контору для аренды. Хозяин оказался ее знакомым, и она сразу же ему позвонила и попросила дать нам скидку как для своих.
Мы простились, как старые друзья, пообещав непременно заглянуть на ужин. А потом я нахлобучила на голову широкополую шляпу и потянула Кирилла за руку.
– Может, хоть намекнешь, куда мы едем? – рассмеялся он, идя за мной.
– Обещаю, тебе понравится! – подмигнула я.
Я не была уверена, удастся ли найти уединенную бухту в точности, как во сне. Ведь я не выезжала за пределы Милана и никак не могла видеть ее раньше. Но интуиция подсказывала, что мы отыщем какой-нибудь укромный пляж, чтобы воплотить фантазии из моего сна.
