– Очень, – поспешно ответил я, отводя взгляд от манящих Дашиных губ и вспоминая их вкус. Быстро доел желе и потянулся за ноутбуком. – Ну что, включаю фильм?
Уже предвкушал приятный вечер в компании с Дашей. Осталось только дождаться медсестру, которая заберет подносы, и уточнить один вопрос.
Когда Антонина показалась в коридоре, я постучал по стеклу, привлекая внимание.
– Спасибо за ужин!
– На здоровье, – устало отозвалась та, даже не повернув головы, и зашла в прихожую.
Даша тоже подтянулась поближе. Когда медсестра появилась с подносами, я окликнул ее:
– Антонина! Как здоровье Марии?
– Кого? – недоуменно спросила она.
– Ну, той женщины с нашего этажа, которую вчера увезли на каталке, – повысила голос Даша.
Медсестра на миг застыла, потом сердито сказала:
– Некогда мне тут лясы точить!
У меня в душе заворочалось нехорошее предчувствие, а Даша воскликнула, припав ладонями к стеклу:
– Антонина, пожалуйста! Скажите, что с ней?
Медсестра помедлила, затем неохотно ответила:
– Умерла она. Не смогли ее спасти. – Ее голос дрогнул, и она быстро зашагала прочь.
И хотя я не видел ее лица под защитными очками, был уверен, что на ее глазах блестят слезы.
У меня самого слезы на глаза навернулись, а у Дашки полились ручьем.
Я притянул ее к себе, и она разрыдалась у меня на груди.
– Поверить не могу, – всхлипывала она. – Она была такая жизнерадостная, полная сил…
Я вспомнил дуэнью, которая бесцеремонно вклинилась между нами в аэропорту и предложила свою помощь Даше. В ней было столько энергии, что хватило бы напитать целую электростанцию. И при мысли о том, что она сейчас лежит в больничном морге, в горле встал ком.
– Тише, Даш, – я гладил девушку по плечам, успокаивая.
– Вот же гадский вирус, – бормотала она, постепенно затихая в моих руках.
А потом сбежала от меня в ванную, и там еще долго шумела вода из крана.
Даша
Новость о Марии выбила меня из колеи. За неделю на карантине я всерьез не задумывалась, что нашей жизни угрожает опасность. Как-то не до того было. Поначалу мы ругались с Кириллом и делили территорию, потом привыкли, подружились и веселились вместе.
Еще вчера мы кружились здесь в танце и целовались на больничной койке, не задумываясь о том, что за стеной кто-то борется за свою жизнь… А сейчас меня одолевали тревожные мысли.
Наш кинопросмотр, конечно, отменился. Нам обоим было не до комедий. Я просматривала на айфоне новости об умерших в Италии и симптомах вируса. Кирилл тоже что-то листал на ноутбуке.
В палате повисла тревожная, гнетущая тишина, которую усугубляли сумерки за окном. Я боялась того момента, когда придется погасить свет. А что, если утро может не наступить? Как для Марии?
Я снова и снова прокручивала новости о вирусе и переходила по ссылкам. Открыла Инстаграм и сразу же закрыла. Лайки, фотки, подписчики – все теперь казалось неважным и мелким.
Не в силах усидеть на кровати, я подошла к окну и заглянула во двор. «Скорая» как раз привезла кого-то к регистратуре, и я с тревогой проводила ее взглядом. Если мне суждено умереть от вируса, буду ли я жалеть о неотвеченных сообщениях в директ и неопубликованных постах? Точно нет. Уж если я о чем и пожалею, то это…
Я обернулась на Кирилла, сидящего на своей кровати, и заметила, что он тоже смотрит на меня.
– Ты никогда не думал, что эта палата будет последним, что ты увидишь в жизни? – взволнованно спросила я, обхватив себя за локти. После душа я накинула шелковый халат и сейчас мерзла в нем, жалея, что не надела футболку Кирилла, в которой спала последние две ночи. – Сколько нам осталось? Неделя? Дней пять? А может, всего три?
– Не говори так, Даш. – Кирилл приблизился ко мне и положил руки на плечи. – Мы молодые, у нас крепче иммунитет. Мы справимся!
– А если нет? – настойчиво спросила я, глядя ему в глаза. – Что, если последний человек, которого ты увидишь – это я?
– Признаюсь, неделю назад эта мысль повергла бы меня в ужас, – пошутил Кирилл.
– А сейчас? – нетерпеливо спросила я.
– А сейчас я бы не хотел оказаться здесь ни с кем другим. Лучше три дня с тобой, Даш, чем жизнь без тебя.
Нас швырнуло друг к другу, как приливной волной. И вот уже наши губы жадно пьют друг друга, мои руки скользят по его плечам, а его пальцы запутались в моих волосах.
Как в сальсе, Кирилл мягко толкнул меня грудью в сторону кровати, явно собираясь продолжить начатое вчера вечером, но я шепнула:
– Не здесь!
Взглядом указала на камеру над окошком, ведущим в коридор, и скользнула к ванной. Надеюсь, что там наблюдателей нет. Как и другого выбора у нас.
Я бы хотела отдаться Кириллу на пустынном пляже, как во сне. Или на хрустящих простынях старинного итальянского отеля в номере с покатыми каменными сводами. Или хотя бы в моей арендованной квартирке. Но у нас была только эта палата и слишком мало времени.
– Ты уверена? – Кирилл закрыл дверь в ванную и прислонился к ней спиной.
– Уверена, что буду жалеть, если скажу тебе нет.
– А что, если у меня ви…
Я не дала ему договорить – поцеловала, отвечая на его вопрос. Мне все равно, есть у него вирус или нет. Мы прожили в одной палате семь дней, а вчера целовались как сумасшедшие. У нас теперь все одно на двоих, даже вирус. Но пока мы чувствуем себя полными сил, я хочу получить то, о чем так сильно мечтаю.
Его руки скользнули по моим плечам, спуская шелковый халат.
– Как же сильно я мечтал это сделать, – жарко шепнул он мне в висок.
Дорогущий итальянский шелк упал на грязный больничный пол, но мне не было до этого никакого дела. Ведь меня обнимали руки Кирилла.
Мы не спешили, хотя в любой момент могли быть пойманными. Сбросив одежду, забрались в душ. Кирилл выдавил из тюбика мой ванильный гель для душа и медленно намылил мое тело – начал со спины, потом перешел на руки.
Сквозь шум воды из душа мне показалось, что из коридора доносятся чьи-то крики – как вчера, когда медсестры бежали в палату Марии.
– Ты слышишь? – Кирилл тоже повернул голову, а его руки соскользнули с моей намыленной груди на талию.
– Ничего не слышу, – соврала я и сильнее прибавила воду, заглушая шум в коридоре. Мне не хотелось возвращаться в реальность, где умирали люди. Сейчас я таяла в его руках и хотела большего. – Продолжай!
Его сильные широкие ладони скользнули на талию и медленно спустились по бедрам вниз, заставив меня с ума сходить от желания. Нас окутал аромат ванили, клубы пара скрыли больничные стены – и мы словно очутились в турецком хаммаме, где султан ласкает свою любимую наложницу. Не было ни неловкости, ни стеснения. Я уже открыла Кириллу душу, рассказав ему то, чего не рассказывала никому из своих парней. Обнажила больше, чем тело. И сейчас мы просто узнавали друг друга – наощупь, на вкус, отдавшись новым ощущениям. Мои руки так же откровенно изучали его тело, как и он – мое. А моя смелость заводила его еще больше.
