– Как и ты, – тихо сказал Кирилл.
– Что? – Я повернулась, не уверенная в том, что мне это не послышалось.
– Пожалуйста, – сдержанно ответил он. – Надеюсь, что пригодятся для твоих раскладок.
А затем взял телефон и отправился в ванную – разговаривать со своей Вероникой и объясняться за свой обман.
Кирилл
– Вероника, я получил твою посылку, – сказал я, когда девушка наконец взяла трубку.
Я набрал ее раза три, пока она не ответила.
– Я тебе ничего не передавала, – сердито возразила она.
– Фрукты и книги, – добавил я. Фрукты, которые я не люблю, и книги, которые я не читаю. Но все же она приезжала в больницу ко мне, и я поблагодарил за этот порыв: – Спасибо.
– Наверное, медсестра сама передала, – проворчала Вероника. – Я была так расстроена, что оставила пакет внизу и уже не стала возвращаться… – Она запнулась, а потом сказала обвиняющим тоном: – Ты врал мне, Котов.
– Извини, Вероника.
– Просто извини? Ты врал мне пять дней! Целых пять дней, Котов!
Наверное, впервые за все время наших отношений она по-настоящему разозлилась и проявила эмоции. Пусть не любовь – хотя бы обиду. Ведь любви у нее ко мне не было, сейчас я отчетливо это понял, как будто с глаз слетели шоры.
Много лет Вероника была для меня идеалом. И все реальные девушки не могли соперничать с ней – недостаточно умные, недостаточно изысканные, недостаточно воспитанные. Когда идеал снизошел с пьедестала, я был настолько счастлив, что не обращал внимания на досадные мелочи. А они все копились и копились. У нас не совпадали вкусы, взгляды на жизнь, мечты о будущем. До поры до времени я закрывал на это глаза, но с появлением Даши я все отчетливей видел пропасть между мной и Вероникой. Вероника никогда не станет так заразительно хохотать над моей любимой комедией, как Даша. С Вероникой я всегда буду чувствовать себя недостаточно начитанным и умным. Стопка книг, которые она мне передала, – очевидный намек на мое невежество. Мне всю жизнь придется доказывать, что я достоин быть рядом с ней. Но нужно ли мне это? Еще месяц назад я бы из шкуры вон лез, чтобы угодить Веронике, чтобы ее не разочаровать. Но эти пять дней на карантине меня изменили. Я взглянул на себя со стороны, глазами Даши, которая задавала неудобные вопросы. Почему Вероника притащила мне глянцевый журнал, а не книгу? Почему она купила одежду не по моему размеру? С каждым ее «почему» я прозревал, как будто с глаз спадали розовые очки. Почему Вероника принесла мне яблоки и апельсины, которые я не люблю? Ответ лежал на поверхности, но я не хотел его видеть.
– Ты разочаровал меня, Котов, – ледяным тоном сказала Вероника.
Только ли сегодня? Я ведь все время ее разочаровывал. Не оттого ли мне часто не находилось времени в ее ежедневнике? Не оттого ли она не звала меня на встречи с подругами? Я появлялся лишь для того, чтобы довезти ее до кафе или забрать поздно вечером, как бесплатный таксист. Она стыдилась меня, а я не хотел этого замечать.
– Да, знаю, – признал я.
Не было никакой идеальной пары, которую я сам себе выдумал. Мы с Вероникой были чужими друг другу. Я купил ее, оплатив операцию для ее отца, которого она любила. А Вероника чувствовала себя обязанной мне, как героини тех книг, которыми она зачитывалась, поэтому и согласилась со мной встречаться. Не из любви, из долга. Наверное, воображала себя Татьяной Лариной – «но я другому отдана, я буду век ему верна». И все это время она пыталась вылепить из меня идеал, каким я не являлся. Не шути – «Котов, опять твои дурацкие шутки!». Не дурачься – «Повзрослей, Котов». Вероника придумала себе образ, в который пыталась втиснуть меня, как в праздничный фрак. Вот только я не был ее принцем и не привык носить фраки так, словно родился во дворце. Несмотря на сложившуюся карьеру и финансовое благополучие, я так и остался в душе деревенским мальчишкой – который любил гонять по полям на велике, играть на гитаре у костра и предпочитал жить жизнью на полную катушку, а не читать о ней в книгах. Было немыслимо представить Веронику, которая будет кататься на велосипеде рядом со мной. А вот Дашу… Я взглянул на стену ванной, отделявшую меня от палаты и от моей соседки. Дашу я мог представить легко – она была своей, родной и близкой. И чтобы понять это, мне хватило пяти дней.
Пять дней в одной палате – это, если задуматься, целая жизнь. А если подсчитать, сколько часов за год я провел наедине с Вероникой, вряд ли наберется больше. Ведь у Вероники всегда были куда более важные занятия, чем встретиться со мной. С Нового года, когда я сделал ей предложение, на которое она так и не дала ответа, мы виделись всего дважды. Один раз ходили в театр – на жутко скучный спектакль по Тургеневу, один раз – на концерт классической музыки в филармонию. Уставший после работы, я задремал в начале первого отделения, а Вероника потом отчитывала меня весь антракт, пока я задабривал ее эклерами и шампанским. Поход в буфет был единственным, что мне понравилось в тот вечер. И оба раза после театра и филармонии я сразу отвозил Веронику домой – сгорая от желания к ней прикоснуться и не смея настоять на своем. Ведь подсознательно я чувствовал, что Вероника не хочет близости со мной.
– Не знаю, Котов, как я смогу тебя простить, – голос Вероники был ледяным, как душ.
Только теперь я не боялся потерять ее расположение. Я даже хотел скорее покончить с этим. Ведь не поставив точку в главе с Вероникой, я не мог начать новую страницу с Дашей. Но расстаться с Вероникой по телефону я не мог – так поступают только последние придурки. Мне надо было сообщить ей об этом лично, когда я выйду из больницы.
– Давай поговорим об этом после, – сказал я, завершая этот пустой разговор.
– Хорошо. – Вероника бросила трубку первой, поняв, что оправдываться я не собираюсь.
Я был уверен, что она больше не позвонит мне сама и не пришлет эсэмэски, пока я сам не наберу ее. Еще несколько дней назад я бы сходил с ума, если бы потерял ее расположение. А теперь почувствовал только облегчение.
Вернувшись в палату, я застал Дашу в привычной позе – с айфоном в руке. По палате разносился неприятный развязный голос блогера Фимы – она смотрела сторис.
– Представляешь, Фиму посадили на карантин! – сообщила она, поднимая глаза на меня. – Ну не дурак? Он уверяет, что его по ошибке отвели в красную зону, спутав с другим пациентом. А теперь ему самому придется провести здесь две недели. Но я уверена, что он сам все подстроил! Иначе бы он не был таким довольным!
– Что, расстроилась, что ты теперь не единственная блогерша на карантине? – поддел я.
– Да нет, при чем тут это! – Мне удалось ее смутить. – Просто ты не знаешь Фиму. Он же теперь тут всех медсестер изведет своими розыгрышами! Они тут и так с ног сбиваются к концу смены. А он теперь будет притворяться, что ему плохо, и гонять их туда-сюда!
За стеклом раздались шаги – в ту сторону, куда увели Фиму, пронеслись две медсестры в спецкостюмах.
