Капитан сел во главе стола, тут же по правую руку занял место помощник.
— Начнём! Я - капитан "Гамаюна" Борис Деринов, а это мой старший помощник — Тимофей Киреев. Можете смело обращаться к нему. Но учтите, дамы, он крайне занят, как и вся команда, и прошу не отвлекать мне людей по пустякам. Если возражений нет, я перейду к основной части.
Лика кивнула и вперила взгляд в свои переплетённые между собой пальцы. Варя ёрзала на стуле.
— Ваши досье мне известны. Я думаю, должен объяснить свой недавний приказ не допускать вас на общее собрание. И, так сказать, другие негласные правила, которые впредь вы будете соблюдать. Уверен, вы извините нас за те неудобства, которые понесёте, — голос капитана был низким, с хрипотцой. Говорил Деринов размеренно, тщательно взвешивая слова. Лика слышала в его тоне неловкость. Значит, сейчас коснётся щекотливых тем. Только бы не её прошлого!
— Нас усыпили, как подопытных крыс, — негромко возмутилась Варя.
— Мы дали вам возможность отдохнуть, — возразил старпом. Лика посмотрела на него: нос с лёгкой горбинкой, красивый профиль и приятный баритон.
Деринов продолжал:
— Команда наша сплочённая, психологически совместимая, профессиональная, но не стоит подвергать её дополнительному стрессу в виде присутствия двух молодых женщин. Вы обе подписывали контракт с Отделом по космическим исследованиям, и в курсе, что до того, как мы доберёмся до Проксима Центавра b, я имею права на изоляцию персонала, не участвующего непосредственно в управлении полётом. Это вы обе. Поэтому я принял наиболее приемлемое для всех решение: после периода адаптации и обследования, вы обе будете погружены в анабиоз.
Сердце Лики забилось. Она понимала, что капитан имеет полное право, но о состоянии после анабиоза ходили противоречивые слухи. С другой стороны, он признан безопасным. Официально.
— А пока питаться вы будете в своих комнатах. Что касается вас, Варвара, вам будет предоставлено время для встреч с мужем. Он сам вас найдёт.
— Мы, словно пленные, — усмехнулась Лика и посмотрела на капитана. Тот выдержал взгляд. На его лице читалась лишь усталость взрослого, вынужденного объяснять детям непреложные истины.
— Вы думаете о себе, а я должен думать обо всех. Что я и делаю. Дискуссии неуместны, — с нажимом подытожил Деринов. Морщин на его переносице стало больше. Он встал, тут же поднялся и старпом, Тимофей так и не взглянул на них. По крайней мере Лика его не подловила. Киреев производил впечатления неживой статуи, безупречного чувства долга.
— Если захотите связаться со мной или с Тимофеем, используйте Гамаюн, — добавил после паузы капитан. — Завтра мы покинем Солнечную систему, вас пригласят на смотровую площадку.
Кивнув снова, капитан вышел.
— Я провожу вас до комнат, — неожиданно отозвался Киреев и посмотрел на них впервые с момента разговора. Глаза у него были тёмными, почти чёрными, как космос.
***
Лика снова чувствовала себя лишней.
Варя и Тимофей шли рядом размеренным шагом, увлечённо беседуя. Лика чуть отставала. Она и вовсе бы желала остаться одна и, не торопясь, изучить звездолёт. Технические характеристики не были интересны Лике, скорее ей двигало любопытство. Деятельная натура требовала достойного занятия для ума и пищи для размышлений.
Но Киреев периодически бросал на неё изучающие взгляды, в которых читалось подозрение. Лика хмыкала и шла за ними, отставая на пару шагов.
Варя расспрашивала о муже, то и дело теребя кончик пшеничной косы. Тимофей вежливо рассказывал последние новости. На его лице не было и следа улыбки, слушал он внимательно, вёл себя подчёркнуто вежливо, будто и не было неприятной беседы в зале совещаний. Словно они пассажиры круизного лайнера, а старпом приставлен к ним для их развлечения.
Коридоры были пусты, на потолке и стенах мелькали разноцветные огоньки, Лике казалось, что корабль живёт своей заботой, непонятной людям. Как и жизнь людей недоступна пониманию "Гамаюн", чтобы та не говорила.
Разговор Вари и Тимофея сводился к смотровой площадке и красотам космоса. Варя раньше не покидала Землю, поэтому смотрела на путешествие как на возможность побывать в другом, сказочном мире, куда можно сбежать от проблем и начать жизнь заново. Тимофей не спешил её разуверять, но и не поощрял фантазии, предпочитая отмалчиваться, уже пару минут он безуспешно пытался перевести тему разговора.
С Ликой он почти не разговаривал, даже не смотрел без нужды в её сторону. Но стоило той задать вопрос, как старпом обращал к ней холодный взгляд, не вязавшийся с его вежливыми ответами. А она робела и начинала лепетать бессвязный и бессмысленный вздор, банальности, вроде: "Конечно, я понимаю. С радостью посмотрела бы снова на наш общий дом. Кто знает, когда свидимся". Мысленно ругала себя последними словами, но глядела в чёрные глаза старпома, не отрываясь, пока тот не отводил взгляд.
Лике показалось, что её общество тяготит Киреева: отвечал он сухо и кратко. Её же больше всего интересовали необычные глаза Тимофея, а вовсе не он сам. Чёрные, таинственные, в них хотелось утонуть или утопиться, как в омуте, с головой.
А в остальном, так себе человек. Сноб, сразу видно, такие ей никогда не нравились. У подобных людей всё в жизни расписано, они состоят из достоинств и правил. И что хуже всего, не терпят слабость ни в себе, ни в ближних. Глыба, одним словом, не человек.
— Вот мы и дошли, — вклинился Тимофей в рассуждения Вари о том, как тяжело мужу и жене быть порознь на одной территории.
Лика приложила браслет к панели, и дверь бесшумно отъехала в сторону.
— Нам пора, — сказала Лика, посылая выразительные взгляды Варе. Но та делала вид, что не замечает намёков:
— Тимофей, мы ведь здесь не пленницы, верно?
— Варвара, я не собираюсь обсуждать приказы капитана Деринова. Тем более я всецело их поддерживаю. И ваша соседка права: вам пора. Честь имею, — старпом поджал губы, его глаза обожгли пламенем еле сдерживаемого раздражения. Он коротко кивнул обеим, отдал честь и торопливо скрылся дальше по коридору.
— Вот хам! — громко произнесла Варя.
Лика торопливо потянула её в комнаты и нажала кнопку у двери. Киреев наверняка слышал.
— Прошу, не надо обострять! — попросила она, убедившись, что старпом ушёл на достаточно далеко, чтобы не услышать возмущение Вари.
— А что они ещё могут нам сделать? На голодный паёк посадить?
Варя металась по комнате Лики, как тигрица после неудачной охоты.
— В любом случае нам с ними работать.
— Я лингвист, без меня никто не сможет с ними говорить! Если всё, конечно, правда, и инопланетяне существуют. Мне с этими людьми не работать.
— Зато работать твоему мужу. И до инопланетян надо ещё долететь!
— Тем более, если не долетим, то и миндальничать ни к чему!
