– Очень мило, – мрачно отозвалась Джульет, и они вдвоем молча посмотрели на оживленную стройку. Свиньи толкали друг друга и повизгивали, споря из-за корма.
– Айла может приходить к нам в любое время, даже с ночевкой, – сказал Том. – Она нравится Грейс. Завтра очередь Дебс вести ее в бассейн. Поговори с ней об этом, – и он снова повернулся к своим животным, закончив светский разговор.
– Спасибо, – крикнула Джульет и поехала дальше. Поначалу она не знала, о чем говорить с местными, ведь они не только были незнакомыми, но и их жизнь совершенно отличалась от ее. И она поняла, что чем меньше, тем лучше. Дома, в Лондоне, все было «высокооктановым» – друзья по детской площадке, круг общения, вечеринки, выбор школы. Всегда нужно было проталкиваться в первый ряд, всегда желать чего-то большего. Но несколько недель назад, когда дети вернулись в школу после каникул, она поехала забирать Айлу из дома Грейс и обнаружила, что такой же большой грузовик тоже застрял на узкой дороге; в тот раз он привез каррарский мрамор для ванных.
На дороге появилась Дебс с девочками и посоветовала ей отъехать назад метров на сто и оставить машину там на обочине.
– Конечно. – Джульет шмыгнула носом – у нее был насморк.
– Да, – сумрачно сказала Дебс, и хотя нос у Джульет был совершенно забит, она все равно слышала вонь от свиней и свинофермы. – Свиньи очень чистоплотные существа, но запах от навоза отвратительный. Это из-за их корма. Я привыкала к нему много лет.
– Дома вы тоже чувствуете его? – спросила Джульет, когда они вместе шли в гору к дому Толли. Айла и Грейс бежали за ними, мелькая между деревьев, обрамлявших дорогу; впереди них весело прыгала колли.
– Мы-то? Нет, мы тут высоко на горке. Ветер относит вонь вниз, прочь от нас. Так было всегда. Зачем, как ты думаешь, дом построили много лет назад именно там?
Джульет оглянулась на амбары:
– Как же те новые дома? Они стоят как раз по ветру от ваших свиней.
– Угу, – сказал Том с бесстрастным лицом. – Но тот мужик, который купил за бесценок старую ферму Тукеров, он что – зашел к нам, представился, поговорил с нами об этом? Извинялся когда-нибудь за шум и машины? Их внедорожники блокируют тут все, люди орут в телефоны, парни из Оксфорда и Лондона шляются всюду в своих дорогих костюмах. Они подумали о том, что в двадцати метрах от места, где они хотят поставить свои лакшери-амбары, каждый день прибавляется двадцать галлонов свиного навоза?
Он ухмыльнулся, Дебс тоже, а следом за ними и Джульет.
– О, это хорошо, – сказала она. – Это очень хорошо.
Ясно было, что сегодняшний фургон самостоятельно не развернется, но Джульет сумела протиснуться мимо него. Встреча с Томом оставила в ее душе теплое чувство, несмотря на холодный ветер. Почти дома. Через несколько минут будет поворот к «Фермерскому дому». Слева от нее что-то маячило, и Джульет с любопытством вгляделась, просто так. Тут всегда был шанс увидеть какую-нибудь приехавшую знаменитость, хотя, скорее всего, это был кэб, высаживавший какую-то медийную публику с блестящими волосами. Заведение открылось в сентябре, и в Годстоу обсуждали, кто претендовал на членство в лакшери-клубе и какие вип-персоны были там замечены.
Конечно, Джордж тоже был членом – как же иначе, хотя Фредерик отказался, заявив, что это не его стихия. Джорджу там нравилось; он спросил Би, не хочет ли она пойти туда на коктейль, и она была готова, если бы не запротестовала Джульет.
– Ей всего пятнадцать лет, Джордж, о’кей?
– Но ведь она ходит на вечеринки.
– Да, но с другими пятнадцатилетними.
– Как скучно, – Джордж закатил глаза.
Однажды Джульет была в «Фермерском доме», перед Рождеством вместе с двумя мамашами из класса старшей дочки. Обе сбежали из Лондона, потому что у их мужей рухнул бизнес и им пришлось сменить стиль жизни на более скромный. Было очевидно, что они решили проверить, сможет ли Джульет стать Одной-из-Них. Оказалось, что нет. Джульет отчаянно завидовала стилю этого места, с его небрежным, но тщательно продуманным богемным шиком – марокканские драпировки, выцветший бирюзовый кафель на террасе, эра тканей коллекции «блумсбери» на подушках, всюду запах жасмина и грейпфрута, – но все казалось тотально нереальным, и через пять минут она начала ерзать, когда обе женщины забубнили о ценах на дома, о том, как замечательно жить за городом, достаточно ли хороша здешняя школа для Jagger и Bay, а потом одна из мамаш, высокая, с длиннющими светлыми волосами и большим носом, обратилась к ней, растягивая по-лондонски слова:
– Так это проблема для кого-то, что у Би не та сексуальная ориентация? Сама я, конечно, не вижу проблемы.
Джульет поймала себя на том, что глядит на ее чистую гладкую кожу. Как ей удается сохранить ее такой?
– Я ничего не знаю об этом. Я разговаривала с учителями. Мы стараемся убедить Би, что вся наша семья любит ее и что для нас ничего не изменилось.
– Правильно. И хорошо. Потому что тут многие жители мыслят не так современно, как лондонцы. И Бэй-бэй сказала, что Би было нелегко и что у нее до сих пор немного друзей. Я просто подумала, высказывали тебе другие родители свое мнение об этом или нет?
– О да, – подключилась другая мамаша, надев на лицо маску озабоченности.
– Нет, никто ничего мне не говорил. – Джульет почувствовала, что напряглась. – Она… этот год был тяжелым для нее.
– Я не вижу в этом проблему, – сказала вторая родительница. – По-моему, это просто замечательно.
– Замечательно? Что замечательно?
– Что она лесбиянка. Я хочу сказать – знаешь. Я совершенно понимаю тебя. Мне было бы очень тяжело, если бы это были Зали или Коко, но Би вроде не стремится к популярности, правда? И это прекрасно.
– О. Ну… она…
– О господи. Ты слышала что-нибудь о Moo-лоджах возле Страуда? Джеймс говорит, что они серьезно крутые. Он считает, что нам надо поехать туда в этот выходной. – Она взмахнула рукой, и тема была закрыта.
Джульет извинилась и ушла, как только смогла. «Фермерский дом» – это не для нее.
Она купила сладкий перец. Она хотела предложить для просмотра фильм «Лило и Стич», хотя Би всегда игнорировала предложения матери. Джульет свернула на аллею, предвкушая возвращение домой. Впереди были выходные. Она съездит с детьми в бассейн, еще им предстоит чаепитие в честь дня рождения Санди, и Джульет уже пригласила трех его друзей из детского сада: Джорджа, Шарлотту и Артура. (Джульет отметила с интересом и легким удивлением, что в Лондоне никто не давал детям такие же имена, как у членов королевской семьи, а в Годстоу, если не считать приехавшие из Лондона семьи, это был практически закон.) А еще наступала весна. Да, весна.
Подъезжая к дому, она увидела идущую навстречу женщину. Она помахала рукой, съехала на обочину и опустила стекло.
– Онор! Привет!
– Привет, дорогая. Я только что оставила тебе записку.
