Мэтт повернулся к ней и, опираясь бедром о кухонный стол, скрестил на груди руки.
– Теперь мы вместе. Не важно, как мы встретились; мы могли бы встретиться и где-то в другом месте.
– Но забавно, что мы с тобой теперь живем вместе, потому что мне когда-то понадобилось писать, – засмеялась Джульет.
– Заткнись, ладно? – резко сказал Мэтт.
– Ладно. – Больше Джульет ничего не говорила, просто шлепнулась на софу и закатила глаза, скрывая свое огорчение. Погладила свой уже заметный живот, а в маленькую гостиную плыла печальная мелодия «Лунной реки». «Мой черничный друг» – «мой черничный друг» – при этих словах она всегда вспоминала Эва, мальчишку, рвавшего ягоды на лесной поляне.
Она больше не вспоминала об этом, но через несколько месяцев, буквально за день до их свадьбы, она, уставшая и толстая, ехала с работы на автобусе и безучастно смотрела в окно, когда из ее подсознания вынырнула давнишняя реплика их приятеля Гэва. «Лучшая ошибка, которую он когда-либо делал». Она поняла, что Мэтт в тот вечер тоже случайно оказался в баре. И не в тот момент, а уже позже она постепенно поняла причину его нервозности: Мэтт вправду верил, что их не должен был свести тот счастливый случай. Лучше бы они вообще не встретились.
* * *
– Вот – вот гостиная – сейчас она нам не нужна, мы можем прийти сюда после ужина. Ма! Скажи Санди, чтобы он отстал! Вот столовая, это звучит шикарно, па, но это не так, не совсем, тут мы едим, а еще играем тут в карты и «Монополию», очень старую версию, но мы насобачились, однажды Айла обыграла нас всех, ты представляешь? Па?
– Правда, па. Правда. Но игры больше меня не интересуют, я хочу танцевать, па. Я хочу стать королевой танцев…
– Заткнись, Айла, ты и потом можешь рассказать об этом папе. Па, погляди в сад, там Заросли, их всегда так называли, ты знал об этом?
– Да, доченька, я видел их еще в то время, когда была жива ваша прабабушка. Я вижу, что тут почти ничего не изменилось, – ответил Мэтт и с улыбкой повернулся к Джульет: – И та комната наверху тоже цела, Спящая Красавица?
– Угу. – Джульет наклонилась и подняла с пола книжку и детские носки.
– Па… – Би тянула его за руку. – Посмотри в окно! Говорят, что та долина тянется почти до Уэльса. Пойдем, я покажу тебе студию Неда – ладно, па? Это там он сжег свою картину, и никто не знает почему. Там я люблю сидеть. Мама скоро проведет мне туда wi-fi, чтобы я могла делать там уроки…
– Би, все дело в том, что тут невозможно…
– Замолчи, ма. Па, пойдем, тебе там понравится…
Мэтт пожал плечами и протянул другую руку Айле:
– Пойдем с нами, красавица? Дети, вы уже пили чай?
– Еще нет, – ответила Джулия.
Мэтт вытянул перед собой руки и сделал круговые движения головой. Санди не сводил с него восторженных глаз.
– В пятницу к вечеру трафик просто кошмарный. Давайте я угощу вас всех ужином? Тут есть где-нибудь паб?
– «Сова и Плющ», чуть дальше по дороге. Прекрасная идея. Знаешь что, ты прими ванну, отдохни и побудь с детьми, а через час я отвезу вас туда.
– Да! – закричали старшие дети, захлопали в ладоши и заплясали по комнате. – Ура! Папа нас угощает!
К ним присоединился Санди, покачиваясь из стороны в сторону.
– Уввваааа!
Мэтт удивленно поднял брови:
– И это я слышу от детей, которые еще недавно утверждали, что им надоела «Вагамама» и «Пицца-Экспресс».
– Деревенская жизнь, – сказала Джульет. – Или скорее жизнь-неизвестно-где-и-без-денег.
– Дети Тесс обедают где-нибудь раза четыре в неделю, – сказал Мэтт. – С нами, потом когда ходят в кино, потом с их отцом и еще с друзьями. С ума сойдешь.
– Им везет, – отозвалась Джульет, довольная, что он первым упомянул Тесс. Возможно, все у них наладится.
– Я знаю, па! Пойдем, ты посмотришь мою комнату…
– Подожди минутку, дочка. Я хочу поговорить с твоей мамой. А ты иди и переоденься. О’кей?
– Конечно! – ответила Айла, и младшие дети выбежали из комнаты, завывая от восторга. Би с головой погрузилась в свой телефон. Мэтт повернулся к Джульет:
– Ты о’кей?
– Абсолютно. – Она улыбнулась ему.
– Я хочу хорошо себя вести в эти выходные, – сказал он. – Не хочу быть мерзавцем. Я ведь подло относился к тебе, Джу. Прости.
– Ты… – начала было она, но потом тряхнула головой: – Все нормально.
– Нет. Нам надо поговорить – о будущем. Ладно? – спросил он. Она кивнула, не глядя на него.
– Да, поговорить надо. Я рада тебя видеть.
– Я тоже. – Он кашлянул. Ох, как все в нем было ей знакомо, его квадратная челюсть, смешная ямочка на подбородке, его привычный запах розмарина, мыла и пота. Он дотронулся рукой до одного из крючков на вешалке.
– Я помню их, – сказал он. – Тогда у меня не было детей. Какая хорошая идея – все эти разные крючки на разных уровнях. Умно.
– Это была идея Неда, почти все мелочи в доме – его придумки, – с гордостью сказала она. – И Далбитти, но большинство идей принадлежали Неду, он лучше знал, что нужно для его семьи.
– То сиденье под окном в детской.
– Это твоя комната. Вернее, Санди, но ты переночуешь там у него.
– Мне понравилось… здорово. Я забыл и о соловьях на крыше.
– Да, – обрадовалась она. – Неужели ты их видел в тот раз?
– Ха. – Он приподнялся на носках. – Ну тогда все отпечаталось у меня в памяти, потому что мы приехали, чтобы сообщить ей, что мы помолвлены и что ты ждешь ребенка, правда? – Джульет кивнула, подтверждая. – Мы уехали так внезапно, и я запомнил все детали. Сейчас деревья почти голые, и соловьи на крыше хорошо видны. Они ведь из песчаника?
Она и забыла, что он любил дизайн. Когда-то они ездили на машине и смотрели поочередно интересные дома – дом Эрно Голдфингера в Бродстерсе, Хэм Хаус и единственный загородный особняк Далбитти в Сассексе.
– Да. Вообще-то, все бумаги Далбитти выставлены на аукцион. Там должно быть что-то и о Соловьином Доме. Хотелось бы взглянуть.
– А кто продает их? – Он вежливо улыбался.
– Ой, какой-то музей в Канаде обанкротился, и они все распродают. Так грустно… – Они вошли в холл. – Погляди, в гостиной ряд полок – от пола и по пояса, а выше шкафчики для взрослых, и гляди, вот что мне нравится… – Она замолчала. Мэтт смотрел в свой телефон.
– Тут нет приема, – сказал он, пожал плечами и усмехнулся. Она впервые поняла, что у них нет секретов друг от друга. Ему не надо прятаться, чтобы позвонить Тесс, ей не нужно прятать одежду, которую она складывала в мешки и относила в благотворительный магазин, и другую, которую она тайком упаковывала, и счета, которые переводила. Если Мэтт хотел позвонить своей любовнице, он мог позвонить по обычному стационарному телефону, черт побери. Джульет усмехнулась и протянула ему сумку с принадлежностями для ночлега.
