– Со мной все отлично, – говорила она ему. – Правда, я даже не представляла, как мне будет легко сделать все это без тебя.
Луна жила на одном из тех зеленых, туманных островов, которые я рассматривала на мониторе компьютера. Всего полчаса на пароме из центра Сиэтла, но я высадилась как будто в другом времени: крошечный чистый городок, медленно движущаяся полицейская машина, женщина с собакой, все милое, тихое и спокойное. Был февраль, с воды дул сырой, холодный ветер. Трудно было представить место, менее похожее на жару и суету Майами.
Мгновение под дверью Луны затянулось, но я все еще не решалась постучать в дверь. У меня в сумочке в бархатной коробке лежало кольцо. Еще я взяла с собой рукопись, прошитую распечатку «Поэмы Любви», чтобы отдать ее Луне. Книга должна была выйти в следующем году. Она изменит мою жизнь, хотя тогда я, конечно, еще не знала об этом. Я только знала, что пятнадцать лет считала Луну последней и истинной любовью Джо. Я написала целую книгу стихов о ней, о них обоих. Все это время я носила в голове идею о Луне, и вот теперь она должна будет столкнуться с реальным человеком, находящимся по другую сторону этой двери.
Солнце зашло. На улице почти стемнело. Я чувствовала, как погружаюсь в темноту. Я постучала железной ручкой. Звук шагов, пауза, и вот дверь открылась.
– Привет, Фиона, – сказала Луна. – Ты нас нашла.
За ее коленки цеплялся младенец, глядящий на меня большими черными глазами. Луна, естественно, казалась старше, чем на том выцветшем фото, но у нее все еще была чистая кожа, выгнутые брови, родинка. Я узнала бы ее в любой толпе.
– Да, указания были очень понятные, – ответила я. – Простите, что я опоздала. Я пропустила первый паром.
Я ощутила неуверенность. Возможно, Луна не пригласит меня в дом. Может быть, в конце концов весь мой визит закончится этим осторожным переглядыванием через дверной порог.
Малыш завозился. Он тянулся к матери. Луна наклонилась, подняла его на руки и отступила на шаг, сказав:
– Фиона, заходи, пожалуйста.
Едва я вошла, ко мне кинулся палевый лабрадор, он подпрыгивал и тыкал меня носом в живот. Я отстранилась, едва не упав с ног. «Бака, нет», – сказал малыш.
– Проходи сюда, – позвала Луна. – Я сделаю чай.
Я шла вслед за Луной по дому – большие комнаты с деревянными стенами, полы из гладко выструганных досок, бревенчатые потолки. Две застекленные двери вели в большую круглую комнату со множеством окон, сквозь которые я разглядела вид на погруженный во тьму залив.
На квадратном кофейном столике стояли две дымящиеся кружки. По полу было раскидано множество игрушек, малыш вырвался из рук Луны и побежал за деревянным поездом.
– Это Альфредо, – сказала Луна. – Мой сын. Ему два. Он очень похож на Диму, моего мужа.
У Альфредо были густые светлые кудри и маленький пухлый рот. Пухлыми розовыми ручками он толкал по полу поезд и пыхтел: «Чух-чух-чух-чух». Он казался мне прелестным, как и все дети, но в то же время почему-то угрожающим, как сильный наркотик, который пробуешь однажды и понимаешь, что больше не будешь принимать его никогда. Хотя я-то, конечно же, даже и однажды не пробовала.
– Он прелестный, – сказала я. – А я очень редко говорю так о детях.
– С ним не оберешься возни, – ответила Луна. – А я только что узнала, что снова беременна.
Она нервно рассмеялась, хотя я не могла понять, относилось это к беременности или к чему-то еще.
– Мы не ожидали такого. Мне сорок один. Но это подарок, да? Мы даже пока никому не говорили.
Я ощутила легкий восторг от такого доверия.
– Я никому не скажу.
– У тебя есть дети? – спросила Луна.
Я покачала головой:
– Нет, мы с мужем решили не заводить детей. Я главный редактор в экологической НПО. И я писатель. Я пишу стихи и сейчас работаю над долгим проектом. В будущем году у меня выйдет книга. А Уилл преподает историю.
Я рассказала Луне о своей работе, о том, что Уилл исследует туземные племена Юго-Западной Америки, о наших странных поездках в пустыню после жизни в упорядоченном хаосе пригорода Нью-Йорка. За моим непрерываемым монологом скрывалось беспокойство, возникающее всякий раз, когда я произносила в присутствии любой матери эти слова: «Нет детей». Сперва легкий всплеск вины, за которым немедленно следовало желание оправдаться. Это была моя инстинктивная реакция, нерациональная и нечестная по отношению к нам обеим. Я испытывала подобное даже с Кэролайн, а теперь и с Рене, большой и счастливой, как дом. «Все делают свой выбор, – недавно сказала мне Кэролайн в качестве утешения. – Жизнь у всех непростая».
– Вам с мужем, должно быть, гораздо проще без детей, – сказала Луна. – Со всеми-то путешествиями? – В ее лице было любопытство, но не осуждение.
– Ну да, – ответила я. – Багаж точно не такой тяжелый.
Луна улыбнулась и в свою очередь рассказала мне о бизнесе, который ведут они с мужем, – это органическая ферма, поставляющая продукты для ресторанов в Сиэтле. «Это движение, с фермы на стол, стало прямо счастьем для садоводов вроде нас», – сказала она. Чтобы получить сертификат на органические продукты, потребовались годы, но теперь они едва справляются со всеми заказами. У них есть пять постоянных работников, и в сезон нанимается еще дюжина. Они доставляют заказы по домам и держат в городе лавку.
Наступила неловкая пауза, прерываемая только цоканьем собачьих когтей по твердому полу и бормотанием Альфредо, играющего в поезд. «Это станция – дом, мама, папа, Роро. Пока-пока».
Я потянулась к сумке. Я приехала, конечно же, отдать ей кольцо, но сейчас, сидя на кожаном диване, с мятным чаем в керамической кружке, я испытывала неловкость, которая доходила практически до раздвоения сознания. Поиск Луны так долго был моей внутренней, глубокой задачей, что теперь даже я сама не могла окончательно осознать значение этого события. Может быть, теперь было совсем не время привносить Луну в нашу жизнь. Она могла вызвать болезненные воспоминания. Я не была уверена. Я колебалась между мыслью отдать ей кольцо и позвать в Нью-Йорк или немедленно уйти, выбросить кольцо и никогда больше не вспоминать ее имени.
Может быть, вся идея исполнения последнего желания Джо спустя столько лет была дурацкой. Может быть, она всегда была дурацкой.
Но глубокая дрожь былых стремлений вернулась ко мне. Последняя воля Джо. Самая последняя.
И я сказала:
– Луна, я приехала, чтобы отдать тебе что-то. Я нашла это в квартире Джо, и я думаю, что это принадлежит тебе.
Я вытащила из сумки коробочку и положила на столик.
Она взглянула на нее, но ничего не сказала.
– Это тебе, – повторила я.
Луна начала было мотать головой, но потом потянулась, взяла коробочку и приоткрыла ее. Затем тут же захлопнула и положила обратно на столик.
