Я вспомнила, как записала в своей тетрадке: мускул, зуб, прочный, секс, кожа, томность, щетина, сила.
Ни один не ответил на звонок Джо. Его лицо побледнело.
– Они все уже знают, – сказал он тонким голосом.
– Ну ты не знаешь наверняка.
– Знаю. Прошло два часа с моего ухода. Достаточно. Все все знают.
И тут телефон Джо зазвонил. Номер был незнакомым. Со слабой улыбкой надежды он взял трубку.
– Алло? Да, это Джо Скиннер. – Я наклонилась вперед, чтобы услышать разговор, но уловила только глухое, отдаленное бормотание.
– Угу, да… Да… Ладно, я буду, – говорил Джо. – Ладно… Да, спасибо, офицер. – Он отключился. – Ну что ж. Кайл заявил на меня в полицию. Они расследуют обвинение в нападении. Мне надо прийти в Семнадцатый участок и сдаться властям.
– Ой, Джо, – произнесла я. – Мне так жаль. Давай я пойду с тобой.
– Нет. Точно нет. Но ты можешь позвонить Сандрин? Я не могу сам с ней поговорить. Не сейчас.
Я кивнула.
– Но только не звони Нони, ладно? И не говори Кэролайн и Рене тоже, хотя бы пока… – Джо сделал паузу. – Пока я не пойму, что им сказать.
Я снова кивнула. Я ждала, чтобы Джо первым поднялся, но он продолжал сидеть на шатком пластиковом стуле, скрестив ноги в лодыжках, согнув спину, сложившись пополам, как будто хотел защитить какое-то мягкое место у себя внутри. Когда-то я считала, что знаю своего брата лучше, чем кто угодно еще. На пруду мы могли часами играть в джин-рамми, а потом всегда одновременно, ровно в тот момент, когда жара становилась невыносимой, поднимались, бежали в воду, возвращались, мокрые и остывшие, и продолжали игру. А сейчас я не знала, что сказать, как его утешить, и вообще, заслужил ли он это утешение.
– Фиона, – вдруг спросил он, не глядя на меня, – ты не думаешь, что это нечестно, что у нас с тобой не было даже шанса узнать папу?
– Я вообще об этом не думаю, – ответила я.
– Интересно, любила ли его Нони на самом деле, – продолжил он. – Мне почему-то так не кажется.
– Почему тебе так не кажется?
– Она никогда о нем не говорит.
Это было правдой: Нони вообще редко говорила о Эллисе Эвери, а когда мы были младше, упоминала о нем только в связи со своими сожалениями.
– Может, Нони больно о нем вспоминать, – предположила я. – Он был с ней, а потом так внезапно исчез.
Джо покачал головой:
– Не думаю.
– Ну, не то чтобы это имело какое-то значение, верно? Он умер уже так давно. Я вообще даже не помню его.
– А я помню, – сказал Джо. – Я его любил.
– Ну естественно. Ты был старше.
– Знаешь, Фиона, мне иногда кажется, что я вижу папу, – сказал Джо.
– Видишь? – переспросила я.
Передо мной всплыло воспоминание о том дне в желтом доме. Как мы стояли в бывшей родительской спальне. Я думала, это глупость, какая-то шутка. Но Джо действительно ждал нашего отца. Может быть, Джо ждал его всю жизнь. Я вспомнила, что мне рассказывала Кэролайн о той пьянке в общежитии и разочаровании Джо в бейсболе: папа сказал, что ему надо перестать играть.
– Обычно, когда я под кайфом… – продолжал Джо. – Сильно под кайфом… Или пьян… Когда мой мозг… отключается. Когда он расслаблен. Нет, это не галлюцинация. Я пытался сделать так без всяких наркотиков, просто расслабиться, как будто медитировать. Чтобы я мог увидеть его, когда он придет.
– Ты его не видишь, – сказала я.
– Ты тоже однажды увидишь его, Фиона. Мы все увидим. Я и Рене так сказал.
– Ты не видишь папу, – повторила я.
Но Джо меня не слушал. Он смотрел на пол и, казалось, изучал грязные трещины в линолеуме.
– Джо? – окликнула я.
Он поднял голову.
– Что?
– Мне стоит волноваться за тебя?
Джо улыбнулся:
– За меня? Нет. Не волнуйся обо мне. У меня все отлично. У меня всегда все отлично.
* * *
Джо поймал такси и поехал в центр в полицейский участок. А я на метро к себе в офис. Тем утром я отредактировала пресс-релиз на тему приближающейся конференции по изменению климата в Буэнос-Айресе и выложила его на веб-сайт. Я пообедала в бейгельной в соседнем квартале. Возвращаясь в офис, я увидела, как по тротуару на тележке катится человек без обеих ног, с перепачканными в уличной грязи руками. Я очень четко запомнила все детали. Какие-то дни сохраняются в памяти год за годом, десятилетие за десятилетием, как будто внутри тебя они происходят параллельно с реальной жизнью. Постоянная, одновременная другая жизнь. Такая, что ты отдал бы все на свете, чтобы в ней можно было бы что-нибудь изменить.
Я вернулась в офис и взяла телефон. Я позвонила Сандрин. Я поздоровалась и спросила, как прошли выходные. И потом начала:
– Сегодня кое-что произошло, и Джо попросил меня тебе позвонить.
– О, – сказала Сандрин. – И что же это?
Я рассказала ей то, что мне сказал Джо: плохие цифры, гулянки, ярость, удар.
– А где Джо? Почему он сам не звонит?
– Ему пришлось поехать в участок. Кайл заявил в полицию. Нападение.
Сандрин глубоко задышала в трубку.
– Сандрин, я уверена, что все будет нормально, – сказала я. – Ты же знаешь, они как братья.
– И Джо снова получит свою работу?
– Работу? – удивленно переспросила я. – Я сомневаюсь.
– Но почему? Что там произошло?
Я хотела и не хотела говорить ей это. Мне никогда не нравилась Сандрин. Мне не нравилось, как она оценивает и вычисляет, глядя на костюмы Джо, на его квартиру, на меню в каждом ресторане. Когда он сделал ей предложение – на одном колене, с шампанским, во время пикника в Центральном парке, – она попросила поменять помолвочное кольцо на пару серег с бриллиантами, рассказал мне Джо. Так получается больше карат, объяснил он. Два вместо одного. В конце концов он просто купил ей эти серьги на день рождения в конце того же месяца.
– Было выдвинуто обвинение в сексуальных домогательствах, – быстро сказала я Сандрин. – Против Джо. Вот что сказал ему Кайл.
– Что? – Теперь она почти шептала. – Кто это, кого он домогался?
Я помолчала.
– Сьерра. Его бывшая секретарша.
– Сьерра, – выдохнула Сандрин. – Ну конечно. Она такая хорошенькая. Ты ее видела? Очень, очень хорошенькая.
– Но он говорит, что ничего не было. – Я вдохнула и выдохнула. – В смысле, ничего такого. В последнее время.
Какое-то время в трубке стояла полная тишина. Потом Сандрин медленно произнесла:
– Фиона. Я знаю, мы никогда не были подругами. Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Никому из вас не нравлюсь. Я недостаточно хороша для Джо, вашего идеального брата. Но что именно ты пытаешься мне сказать?
