Но хуже всего было то, что на мне повис дебаф усмирения: все характеристики и навыки снизились в десять раз. Понятно, что убедить судей в собственной невиновности мне не удастся.
За короткой трибуной рядом с престарелым Кэнноном находился начальник тюрьмы Купер. Он что-то прошептал судье на ухо, и тот без лишних церемоний огласил:
— Гость города Тристада Скиф! Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве почетного гражданина Тристада Патрика О’Грейди. Вам есть, что сказать в свое оправдание?
— Подонок! — выкрикнул Купер. — Мерзавец!
— Тишина в помещении! — призвал судья.
Каким бы хилым и болезненным ни казался Кэннон, голос у него был командирский — густой и басовитый.
Я лихорадочно думал. Говорить о грядущем возрождении Патрика нельзя, ведь тогда потребуют объяснений, и мне придется признаться в том, что я основал культ Спящих. Нет, лучше вести себя как обычный игрок.
— Я невиновен, господин судья, — заявил я, едва спало заклятие безмолвия. — Мистера О’Грейди убил не я.
Судья недоверчиво склонил голову на тонкой старческой шее. Пошамкав губами, он спросил:
— Есть ли хоть кто-то, кто может подтвердить ваши слова, обвиняемый?
— Кроме нас с Патриком О’Грейди и убийцы по имени Атиякари рядом никого не было, господин судья. Но, возможно, кто-то из жителей…
— Достаточно! — взревел начальник тюрьмы Купер. — Господин судья, давайте не будем затягивать с приговором? Гость Тристада, именуемый Скиф, за всё время пребывания в городе не показал себя ни с единой хорошей стороны, не заслужив ни достойной репутации, ни уважения горожан! И на вашем месте…
— Я бы вас попросил! — недовольно проговорил судья, прерывая Купера. — Вы не на моем месте, слава Нергалу! Командовать будете у себя в тюрьме, а у нас здесь справедливый суд! Введите свидетеля!
Обернувшись, я увидел, как, осклабившись, в зал суда входит Атиякари. В тот же момент я понял, что мне ничего не светит, и стал пытаться предугадать, как игровая механика накажет за убийство NPC.
Минусовая репутация? Изгнание из города? Несколько суток в тюрьме? Работа на рудниках? Денежный штраф?
Головорез из «Аксиомы» тем временем соловьем пел о том, как он прогуливался по ночным улицам, наслаждаясь тишиной и сочиняя поэму в честь этого прекрасного города, как вдруг заметил, что некий игрок, в котором он опознал меня, оскорбляя и избивая, клеймит беззащитного городского попрошайку. Атиякари хотел вступиться, но не успел — беззащитный мистер О’Грейди, к слову, почетный гражданин города, уже пал под смертельными ударами моих кинжалов. Не мешкая, Атиякари побежал к ближайшему патрулю городской стражи, одновременно передавая по амулету связи своим друзьям, чтобы те срочно прислали подмогу. Вступать в единоборство он не рискнул, зная о моих преступных наклонностях. На этих словах он запнулся, перехватив скептический взгляд судьи, понял, что перегнул палку в своих показаниях, и стушевался.
— …Не, ну правда, господин судья! — воскликнул убийца. — Этот Скиф, знаете, какой зверь? Он известного всем и прославленного воина Утёса одними кулаками уложил!
— Одними руками? — переспросил его Кэннон и обратился ко мне: — Стало быть, вы мастер безоружного боя, обвиняемый? Логичный вопрос: досмотр тела убитого показал, что он был заколот кинжалами, но никакого оружия ни на месте преступления, ни при досмотре не выявлено. При вас найдены лишь кастеты, коими порезать, насколько я понимаю, довольно проблематично. Свидетель, как это соотносится с вашими показаниями?
— Да мне откуда знать, господин судья? — удивился Атиякари. — Темно было, может, и не кинжалы то были.
К судье склонился Купер и, активно жестикулируя, стал что-то шептать. Старик покивал головой:
— Хорошо. Принимается. — Он посмотрел на меня. — Обвиняемый, прошу вас предоставить полный доступ к содержимому вашей сумки.
Равенство в действии. Неписи не только знают о нашем внепространственном инвентаре, но и сами его активно используют. Я снял рюкзак, открыл доступ судье и, дождавшись отключения энергетического поля, передал Древнику. Охранник, в свою очередь, отнес рюкзак Кэннону Тот брезгливо покопошился внутри и достал огромный, размером с кочан капусты, глаз скорпиона.
— Нергал Лучезарный! — Кэннона передёрнуло, и он отбросил глаз на стол. — Что это такое? Глаз Мракисса? Того самого, что захватил Олтонские каменоломни? Какое отношение вы имеете к этому, обвиняемый?
— Самое непосредственное, господин судья. Я был в группе тех, кто изгнал зло из глубин Олтонских каменоломен.
Насколько я понимал механику таких инстов, после того как мы побили Мракисса, инстанс из активной фазы перешел в пассивную: он остался доступен для прохождения другим группам, но уже не влиял на окружающий мир. Грубо говоря, шахтеры теперь работали там спокойно, по крайней мере, до тех пор, пока не начнется новая фаза.
— Да? — негромко хмыкнул Древник, но его услышали. — Неожиданный поворот! Насколько я помню, Уайтекер много чего обещал за ликвидацию скорпида. Пять сотен золотых, если я не ошибаюсь, и…
— Умолкни, сержант! — гаркнул Купер и уже спокойнее продолжил: — Один гад прикончил другого, ничего более. Нам это, конечно, на руку, но не оправдывает убийства уважаемого О’Грейди! Судья Кэннон! Первый советник Уайтекер прямо дал понять, что…
— Передавайте господину Уайтекеру мои искренние пожелания не лезть в чужой огород! — Кэннон одарил начальника тюрьмы таким презрительным взглядом, что тот заткнулся и больше говорить не пытался.
Я же ломал голову, пытаясь понять, как «Аксиома» достигла такого влияния в городском совете, что Уайтекер пытается лоббировать их пожелания. Тем временем судья продолжал, и его бас монотонно заполнял помещение:
— Однако стоит признать справедливость слов господина начальника тюрьмы. С тем, что в свете рассматриваемого дела былые заслуги нельзя рассматривать как весомые, я, пожалуй, соглашусь, — заявил судья Кэннон. — Но всё же приму во внимание это деяние обвиняемого. Итак... — он откашлялся, отпил воды и продолжил: — Выслушав все стороны, я пришел к выводу, что вина Скифа в убийстве Патрика О’Грейди не доказана, — он нахмурился, заметив мою улыбку. — Не спешите радоваться, обвиняемый! Ваша вина не доказана, но так же не доказана ваша невиновность! А потому я передаю правосудие в руки богов! Ордалия! — он грохнул молотком по столу. — Привести приговор в исполнение! Увести обвиняемого!
Ожидая, когда Древник освободит меня, я заметил, как Купер не скрывал радости, потирая руки.
Судья повернулся к нему:
— Что, Эдвин, много у вашего брата там скопилось?
— Все камеры забиты, господин судья! Под завязку! Как раз завтра после полудня очередное испытание!
— Это хорошо, — удовлетворенно произнес судья. — Это хорошо.
Рядом раздался смех. Парень из «Аксиомы» встал рядом и фальшиво посочувствовал:
