— Пятнадцать дней.
— Пошли ему вдогонку приказ. Увидит свет — пусть не засыпает, а двигает оттуда самым полным. Не пытаться рассмотреть, понял? Бежать немедленно.
Эссекс утвердительно кивнул и вздохнул снова.
— Чужие? — спросила Линда, приподнимая Изе веко и заглядывая в глаз.
— Да кто его знает, — уклончиво ответил Рашен.
— Но ведь ему приказано этот случай забыть…
— А почему этого не могли сделать в Адмиралтействе? Ты что-нибудь знаешь об экспериментах по клонированию? Они ведутся сейчас?
— Понятия не имею, шеф.
— Но тем не менее образец ДНК каждого астронавта лежит в банке данных строевой части. Теперь представь — накрылся корабль. Дядя Гуннар отдает приказ контрразведке. Та выращивает нового Джозефа Мейера взамен погибшего, сочиняет милую легенду, для большего правдоподобия секретит ее… Нет, концы с концами не сходятся. Зачем тогда этот свет?
— Вот именно — зачем?
— Слушайте, Линда, а не получится распотрошить ему башку и узнать, что же там все-таки было? — поинтересовался Эссекс. — Я имею в виду, ну, хирургическое вмешательство какое-нибудь…
— Не моя компетенция, — хмуро ответила Линда. — Может, нейрохирург вам и скажет, а для меня это слишком. Да и вряд ли что получится. Наша хирургия до сих пор смотрит на мозг, как на компьютер. А это самый примитивный и лобовой подход, какой только можно вообразить.
— Кто сказал, что чужие умнее нас? — заметил Рашен.
— Так, значит, чужие, да? — оживилась Линда.
— Я же говорю — понятия не имею… Может быть.
— Умнее они нас или нет, — сказал Эссекс, — но что у них все по-другому — это факт. И как бы мы ни искали, чего они ему там записали на винчестер, толку не будет. Потому что искать мы будем не то, да и методы наши не те… Сам подход. Уверен.
— Слушайте, господа, — Линда вдруг села. — Вы хоть соображаете, какую бредятину мы сейчас несем?
— А чего ты от нас хочешь, от сумасшедших? — удивился Рашен. — Мы же военные астронавты. Постоянный стресс, нервные срывы, травма на травме, медицинскую печать ставить негде.
— По мне уже десятый год больница плачет, — на полном серьезе поддержал его Эссекс. — Как уйду на пенсию, тут же лягу.
— Ой, не смешите, — отмахнулась Линда. — Таких сумасшедших, как вы, целый флот. Мало ли у кого травмы. Ну, тревожные все, не без этого. Опять-таки, сексуальные проблемы… И вообще, жениться вам надо, господа мужчины.
Каждому по бабе, и чтобы нормальный дом. Все как рукой снимет. А вот когда вы начинаете про чужих задумываться…
— Ладно, хватит, — приказал Рашен. — Ты, конечно, профессионал, и за Марго тебе отдельное спасибо, но что касается чужих, это, милая, просто не твоего ума дело. Ясно?
— Да, сэр, — надулась Линда. — А за Марго не благодарить меня надо, а лицензию отобрать.
— Нам балласт ни к чему, — сам того не зная, повторил Рашен слова Боровского, сказанные час назад в коридоре. — Психопатка на руле — угроза боеспособности. Линда ее на обострение спровоцировала, — объяснил он Эссексу. — Сам понимаешь, не могу я списать человека вниз по одному только подозрению, что он больной.
— А я могу, — твердо сказал Эссекс. — Я добрый.
— Ты, наверное, совсем размякший был, когда Вернера списывал, — вспомнил Рашен. — Уверен, что никто тебе ничего не говорил насчет Эндрю?
— Да уверен. Помню я его отлично. Как тут забудешь — русский же. Опять-таки, «фон Рей», погружение в Юпитер… Классика. Нет, Алекс, ты прости, но я все отлично помню. Его действительно никто не хотел брать в экипаж. И ты в том числе.
— Мы тогда повздорили слегка… — потупился Рашен. — Понимаешь, я ведь его на флот привел. Конечно, отношения у нас были совсем не уставные, а скорее как у отца с сыном. Но после истории с Юпитером Эндрю долго лежал в больнице, отдыхал еще почти год и вернулся наверх совсем другим, не таким, каким я его знал. Вот я и не стал его при себе держать. Пусть, думаю, походит на разных судах, опыта наберется. А его начали преследовать неудачи. Хотя почему неудачи — он ведь каждый раз выкарабкивался…
— Извините, сэр, а в какой больнице он лежал? — встряла в разговор Линда. — По нашей части?
— А в каких еще больницах лежат подолгу? — ответил Рашен вопросом на вопрос.
— Я так и думала, — кивнула Линда. — Действительно везучий парень. Хорошо его починили. Недаром у них с Кенди роман.
— Да ну? — удивился Рашен. — Что ж… Неплохо. Лишь бы от работы не отвлекался. А работы у него… — он многозначительно посмотрел на Эссекса, и тот понимающе кивнул. — Фил, загладь вину. Сообрази мужику капитана, а?
— Придумаем, — согласился Эссекс. — Случай тяжелый, — это он имел в виду условный срок Вернера, — но не безнадежный.
— Хорошо, — сказал Рашен. — Поболтали, отдохнули, а проблема все стоит. Точнее, лежит, — он кивнул в сторону Изи, который по-прежнему спал. — Что нам делать с этим приятелем? Допустим, в том, что это клон, мы почти уверены. Но кто его вырастил? Угрожает ли нам его присутствие в штабе группы? Куча вопросов, а, Фил? Yolkee-palkee, поверить не могу, что он не человек.
— Он человек, сэр, — не согласилась Линда. — Просто искусственный. Ну, бывает, не всем же рождаться от мамы с папой. И знаете, я думаю, это все-таки адмиралтейская работа.
— А свет? — напомнил Рашен.
— М-да… Не сходится.
— Придется как-то от него избавиться, — сказал Эссекс легкомысленным тоном, будто обсуждалась не судьба его адъютанта, а некий отвлеченный предмет. — Пусть даже Изя клон, так и хрен с ним. Все равно офицер толковый. Но терпеть под боком адмиралтейского шпиона — это еще куда ни шло, а вот человека, узревшего свет небесных сфер…
— Может, это какой-нибудь религиозный припадок у него был, а? — с надеждой спросила Линда. — Господа, вы же образованные…
— Вот, Фил у нас образованный, — вспомнил Рашен. — Он даже Библию читал.
— Отстань, — попросил Эссекс. — Не читал я Библию. Просматривал. И не советую больше никому. Весьма детализированная история кровопролития. Все друг друга убивают и в жертву приносят. И так полкниги. А остальное про то, как евреи Христа распяли. И вывод из всего этого — что Бог есть любовь.
— Странные люди были наши предки… — вздохнул Рашен.
— Есть там, конечно, примеры и положительные, — заметил Эссекс. — Даже весьма положительные. Но тоже какие-то смурные, с явным оттенком психопатологии. И мало их, честно говоря.
— Короче, что нам делать с Изей? — подытожил Рашен.
— Как что — отдать мне. А я разберусь. Не беспокойся, Алекс, он теперь долго не проживет. Мы его тихонько шлепнем, а потом вскроем и посмотрим, чья это работа, земная или чужая. Линда, милая, вы сможете его пробуждение как-нибудь естественно обставить, чтобы он ничего не понял?
