— Нам еще две минуты хода до начала работы по «Старку», — сухо произнесла Ива. — Допустим, сяду я на том, что в накопителях, это не вопрос. Но у «Старка» нужна будет полная мощность, и долго. Решите наконец что-нибудь, господа.
— И мне понадобятся все ресурсы, — вставил Фокс. — Все, какие есть. Слышишь, Энди?
— Слышу, — хмуро ответил Вернер.
— Мы готовы работать? — поинтересовался Рашен, возвращаясь из своего тактического далека. — Нас еще трое, но это, похоже, временно.
— Ладно, — сказал Вернер. — Давайте, воюйте. Забудьте все, что я сказал. Забейте гада.
— Слышали?! — спросил Рашен с таким воодушевлением, будто ему подарили жизнь. Впрочем, может, так оно и получалось. — Вы-пол-нять!!! Забейте гада!!!
— Скаут нейтралов просится к «Старку» в шлюз, — доложил связист. — Говорит, страшно ему. Отсидеться хочет. Получил добро.
— Не знаю, что Абрам делает, — пробормотал Боровский, — но делает он это зря.
Эндрю внутри скафандра буквально тонул в собственном поту. Температура забортного пространства уже на уровне обшивки становилась плюсовой. Внутри реакторного отсека многое совсем расплавилось, остальное уже собиралось. Не догадайся Эндрю совершить рискованный эксперимент с проливкой реактора жидким азотом, «Тушканчик» взорвался бы еще полчаса назад. Но Эндрю догадывался, насколько группа F близка к гибели, и хотел дать Рашену столько шансов, сколько мог обеспечить. Поэтому реактор функционировал за пределами возможного. Как долго он еще продержится, было непонятно. Если бы реактор не решал сейчас вопросов жизни и смерти, Эндрю посоветовал бы Рашену прыгать в аварийный модуль, и сам бы последовал за ним. Но от того, уцелеет ли «Тушканчик» и выйдет ли его командир победителем из драки, зависело слишком многое. Сброс на модулях означал для экипажа «Тушканчика» немедленный плен. И немедленный расстрел — как минимум для военных преступников и изменников родины Успенского, Боровского, Кендалл и Фокса. А может, и для остальных. Больше всех в этом списке Эндрю беспокоился за Иву. То, что он делал сейчас, делалось именно для нее.
Поэтому «Тушканчик» просто обязан был подавить огонь «Старка» и уйти в сторону России. Туда, где мятежников еще долго не найдут, а когда найдут, то отвезут в Европу с почестями. И для этого окаянный реактор должен был продержаться еще четверть часа.
Это при условии, что СБК-100 «Пол Атридес» не получит смертельную рану немного раньше.
И если у «Старка» действительно от перегрузки обломается система управления огнем.
И если не сдадут нервы у старшего навигатора Иветты Кендалл, от мастерства которой зависит напрямую выживание корабля в бою.
* * *
Три круизера, почти неразличимые на фоне необъятной туши «Старка», клевали его орудийные порты и быстро отскакивали. Вокруг самоубийц роем вились файтеры, но Рашен приказал на них не отвлекаться. Москитный флот скорее прикидывался, что воюет, нежели старался на самом деле нанести серьезный урон группе F. Уже с десяток файтеров разбилось о толстые борта атакующих, не причинив им особых повреждений.
Шла седьмая минута боя, когда один из круизеров, тот, у которого и раньше барахлила ходовая часть, потерял управление.
— Ох сейчас будет!.. — прошептал Боровский, втягивая голову в плечи. — Хоть бы воткнулся в него, что ли…
«Старк» выстрелил и попал. Это было страшное зрелище. От круизера на осталось практически ничего. Мощное и хорошо защищенное для своего класса судно рассыпалось буквально в пыль.
— Работаем, мальчики и девочки… — бормотал Рашен. — Работаем…
«Старк» несколько раз бесстыдно промазал, будто и не целился толком. Перерывы между залпами гиганта становились все дольше.
— Слабеет, гад! — удовлетворенно хмыкнул адмирал. — Кенди, ближе к нему, ближе!
— Ты как, сестренка?! — крикнул из боевой рубки Фокс.
— Держусь, — сквозь зубы ответила Ива. Иногда взгляд застилала пелена, и только усилием воли получалось ее разогнать. Ива устала. А еще ей очень не понравился голос, которым сообщал о температуре реактора Вернер. Слишком его голос был спокоен. Чересчур. Ива достаточно знала своего мужчину, чтобы почувствовать это. Обычно живой и непосредственный даже в боевой обстановке, Вернер становился вдруг очень собранным и немного отрешенным, когда ему угрожала серьезная опасность. Лично ему. Ива понимала, что в корме сейчас далеко не праздник, но истинной обстановки там просто не знала. Монитор диагностики ходовой части на ее пульте был мертв. Дистанционный контроль за реактором утерян полностью. Только Эндрю сейчас мешал сложной машинерии плюнуть на все и зажить собственной жизнью. И было что-то еще, о чем Ива смутно догадывалась, но из-за нехватки времени оценить не могла. Если нет дистанционного контроля, а только ручное управление, значит…
— Не спать! — рявкнул над ухом адмирал. — Он саданет из шестого порта через десять секунд. Восемь… Семь…
Ба-бах!!! Мимо.
— Умница. И держись подальше от кормы. Он только и ждет, чтобы мы сунулись к отражателям.
— Все нормально, сэр.
— Кенди, солнышко, давай еще немного. Если надо будет, я корабль сам посажу.
— Я в порядке, сэр.
— Внимание! — сказал в наушниках Вернер. Очень тихо сказал, но так, что у Ивы комок подступил к горлу.
— Еще чуть-чуть, Andrey! — взмолился адмирал. — Ну чуточку!!!
— Через шестьдесят секунд машина взорвется. Прошу разрешения катапультировать реактор.
Рашен взвыл и обеими руками с размаху врезал по пульту, разбив бронестекло одного из мониторов.
— Все… — выдохнул он, роняя голову поверх стеклянного крошева. — Все…
— Понял вас, — сказал Эндрю и неожиданно хихикнул. — Ива, родная, переходи на накопители. И вот что, любимая, послушай…
— Не сметь!!! — заорал Рашен, поднимая голову к потолку, будто взывая к несуществующему по его понятиям Господу. — Лейтенант Вернер, я вам запрещаю!!!
Боровский протянул руку к адмиралу, видимо, намереваясь ухватить его за плечо и встряхнуть, но не достал.
— Кристоф, возьми управление… — прошептала Ива. Она наконец-то поняла, от чего сходит с ума адмирал. И что хочет сказать ей Эндрю.
— А как еще?! — спросил Эндрю с легким удивлением в голосе. — Чего вы ждали, собственно говоря?
— Не знаю! — крикнул адмирал. — Не знаю! Придумай что-нибудь! Идиот! Я убью тебя-а!!!
— Заткнитесь, шеф, — попросила Ива ровным и начисто лишенным выражения голосом. — Я слышу тебя, Andrey.
— Я был счастлив с тобой, милая. Так счастлив… Я очень тебя люблю.
— И я тебя люблю безумно, — сказала Ива, чувствуя, как подкладка маски впитывает ее слезы. — Очень. Всегда.
