Никита даже не знал, завидовать другу или пожалеть его, что ли?
Поэтому просто перестал обращать внимания на дурацкую романтичность Комолова. То есть постарался перестать. В общем, ерунда все это.
Раньше Никита никогда не замечал, что Андрей так яростно влюблен в собственную жену. Или у Комолова чувства обострились от стресса? Дашка, наоборот, рвет и мечет, и терпеть его ненавидит, а он — сказать-то неловко! — испытывает на данный момент всепоглощающую страсть.
Сидит вот, глазами хлопает.
Циник, вот ты кто, сказал себе Никита и успокоился.
— Что значит — живет? — медленно произнес он. — Вот я, например, тоже живу. С утра на работу, вечером — домой. Переговоры веду. Подозреваемых выслеживаю. Психические приемчики применяю. Текилу в ресторанах пью, казино уважаю опять же. Блондинок. Кхе-кхе… Ну вот, значит, по барам шляюсь, в засаде иногда посиживаю. Да…
— Хватит страдальца-то из себя строить, — усмехнулся Андрей.
— Нет, ты мне скажи, чем у тебя жена занимается? — упрямо напирал Кит. — Вышивает, может быть, крестиком? А кто-то позавидовал ее мастерству и решил Степку украсть, чтобы у Дашки от стресса руки отказали.
— Я тебе сейчас морду набью.
— Ты меня не слушай! Ты ко мне прислушивайся, — посоветовал Никита спокойным тоном, но на всякий случай отодвинулся от Комолова подальше.
Мало ли что.
— Живет она просто! Понимаешь — живет! Книжки читает, кофе пьет, на роликах катается, в лесу гуляет. Ты видел, какой у нас там лес? То-то… Нет у Дашки никаких темных дел, если ты на это намекаешь.
— Я ни на что не намекаю, — вздохнул Никита, — я просчитываю. Ведь кто-то же пацана похитил. Давай с другого бока тогда. С кем Дашка дружит — соседи ваши, бывшие одноклассники, университетские друзья, закадычные подруги.
Андрей снова полез за сигаретами.
— Ни с кем она не дружит. Одноклассники у нее далеко, мы же не москвичи, ты что, забыл? В университете Дашка отродясь не училась.
— В смысле? — удивился Никита, привыкший ничему не удивляться.
Поистине вечер откровений.
— Не училась, и все. На фига ей корочка эта сдалась?
Никита подумал, подумал и согласился — не нужна Дашке Комоловой корочка.
Но как так получилось, что за долгие годы знакомства и дружбы — такой вот внезапной, неустойчивой, но постоянной дружбы — Никита ничего не знал об их семье? То есть нет, знал многое, но самых элементарных вещей не знал. С другой стороны, кто придумал, что друзьям важно знать, откуда ты родом и есть ли у тебя в анамнезе диплом престижного или даже, хрен с ним, не очень престижного вуза. В короткие и нечастые встречи о чем они говорили — Никита и Андрей, Никита и Дашка, Никита и подрастающий Степка, чья вихрастая голова мелькала в проеме кухни, где взрослые устраивали свои посиделки? Так о чем же они говорили, если Никита до сих пор не знает, чем занималась по жизни жена его друга? А вот интересно — это тоже важно? И еще интересно — кто решает, что важно, а что нет?
Все-таки странный вечер. Мысли какие-то…
Давно у Соловьева не было мыслей, никаких не было. Только работа была и казино с текилой.
— Значит, что? — Он провел ладонью по лбу. — С кем все-таки Дашка общается, а? Ты же, я так понимаю, на работе все время…
Андрей подозрительно покосился на друга.
— Это на тебя ее тирада впечатление такое произвела? Кит, ведь ты и сам бизнесменом называешься, небось в курсе, как денежки делаются, а?
— Я называюсь. Только у меня никакой такой Дашки нет. И сына нет.
— Ты мне тут мораль не читай! Психоаналитик чертов!
— А ты мне мозги не пудри! У тебя жена дома одна целыми днями, а ты говоришь, что она не дружит ни с кем, и вообще, — Никита неопределенно покрутил ладонью в воздухе.
Комолов прикурил следующую сигарету от предыдущей.
— Я серьезно говорю, у Дашки никогда подруг не было, не нужны ей подруги, понимаешь? Конечно, в последнее время у нас не ладилось. Права она насчет работы, конечно, заела меня эта работа во как! — Он мазанул рукой по горлу и смачно выругался. — Только Дашка все равно одна была, то есть со мной.
Никита чувствовал, что Комолов чего-то не договаривает. То ли самого себя обманывает, то ли просто ворошить не хочет. Сор из избы выносить, вот как это называется. И бесполезно доказывать, что это сейчас может пригодиться. Все может пригодиться, любая мелочь. Как в фильмах про детективов.
— Приятельница у нее есть, Фима, — вдруг вспомнил Андрей, — они сто лет уже знакомы, она вся такая из себя, корова в очках. Пыжистая. Так они редко встречаются, Дашка ведь ни на тусовки не ходит, и в магазин ее хрен вытащишь. Так, чайку попьют и разойдутся.
— Давно она у вас была? — скучным голосом осведомился Никита.
— Кто? Фима? Недавно совсем, то ли вчера, то ли позавчера. Они с Дашкой развеяться ездили в город. И зря ты, Соловьев, делаешь такое умное лицо.
— Я не делаю. Оно у меня по жизни умное.
— Зря, говорю. Думаешь, Фима, похитила Степку из дружеской привязанности?
Никита хмыкнул:
— Ты сам-то понял, что сказал? Может, она в тебя влюблена по самые пятки, вот и похитила.
— Или решила его усыновить, — подхватил Андрей, — у нее ведь нет никого, ни мужа, ни детей. Вас бы свести.
Комолов довольно хрюкнул. И захохотал вдруг в полный голос, представив красавчика Кита, осанистого и резвого, любителя текилы и стройных блондинок, рядом с неуклюжей, вялой и мешковатой Фимкой.
Соловьев терпеливо молчал.
— Она натура тонкая, — добавил Андрей, отсмеявшись, — Дашка рассказывала, что она стихи пишет. Пробилась недавно куда-то. В общем, денег заработала. Так что не наш это клиент, не наш. Но познакомить могу.
Он снова заржал.
— Ладно, — оборвал Кит, — кто еще? Может быть, родственники Дашкины, а? У тебя как с тещей-то сложилось?
— А никак, — хохотнул Андрей, — я ее видел единожды и видеть больше не намерен.
— А Степку они любят? Может, решили, что вы неправильно его воспитываете, и взялись за дело?
Комолов снова собрался хохотать. Им — Дашкиным родителям — было абсолютно фиолетово, как проходит воспитание внука. Они его видели только на фотках. В общем, Андрей собрался хохотать, так его предположение друга развеселило. Но внезапная мысль острым камнем впилась в висок, и Андрей подавился собственным смехом.
— Ты чего?
— Не родители, Кит, не родители. Был у Дашки поклонник один, шибко известный, богатый и жутко в нее влюбленный, очень жениться хотел. А она ни в какую!
Никита тяжело вздохнул:
— Ну вот, а ты говорил, что нема поклонников.
