— Ну что, вы нашли что-нибудь? — вполголоса спросила молодая женщина, все ещё надеясь на отрицательный ответ.
Ответ оказался утвердительным. Она сжала мгновенно побелевшие губы.
— Нет, мне не нужны фотографии. Пока не нужны, — задумалась. — Я хочу знать адрес. И увидеть все своими глазами. Привезите мне ключ.
Она медленно положила замерший телефон на туалетный столик, подняла взгляд, всматриваясь в своё отражение в зеркале. Как он мог? Она для Евгения была готова на все. Хотелось ему, чтобы она бросила свою высокооплачиваемую престижную работу — Мила это сделала, нравились ему блондинки — она красила волосы. И даже начала ходить на благотворительные вечера, что было так полезно для бизнеса мужа. А он... Изменяет ей. С кем? Кто эта женщина, которая лучше ее. И чем?
Мила почувствовала, как внутри разгорается болезненный желчный огонь, скручивающий все ее нутро. Она встала, прошлась по комнате взад-вперёд — невозможно сидеть на месте. Сегодня, едва Женя придёт домой, она поедет туда. В их любовное гнездышко. Главное — выдержать, не выдать себя. Снова села, нанесла лёгкий макияж, расчесала волосы. Вздрогнула, услышав звук поворачиваемого в замке ключа. Он.
Настюшка заворочалась, проснулась от шума. Мила слышала, как муж прошёл к кроватке дочери, взял на руки, приговаривая что-то. Потом заглянул в комнату.
— Привет. Куда-то собралась?
Мила из всех сил изобразила на лице улыбку.
— Хочу к подруге заехать.
Мужчина нахмурился.
— Я только телаков отпустил.
— Ну и не нужны мне они. Я ненадолго.
Женя подошёл к Миле, положил руки ей на плечи.
— Приходи скорее. Я буду тебя ждать.
Потерся подбородком об ее затылок.
Мила почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. А может, зря она? Может, все враньё? Он так нежен, так заботлив... Ну не может быть такого, что его любовь прошла.
* * *
Она тихо открыла дверь. Только сейчас с ужасом подумала, что вдруг в доме кто-то есть? Готова ли сейчас Мила к встрече с соперницей?
Тишина. И темно. Женщина потянулась к выключателю. Вспыхнувший свет заставил на мгновение зажмуриться.
Хорошая большая квартира-студия. Мила прошла к раковине. Два пустых фужера. Хм. Пили шампанское. Наверное, счастливы вместе. А она? Почему у них с Женей больше нет ни романтических ужинов, ни шампанского в ведёрке, ни скомканных в страсти простыней, как здесь. Мила всхлипнула, прижала ладонь ко рту, упираясь взглядом на все ещё разобранную постель. Прошла к шкафу, открыла дверцы. Да уж, одежды немного. Женщина развернула какую-то блузку. Дешевка. Неужели Женька поскупился на свою любовницу? Мила вдруг почувствовала внезапный позыв — ей хотелось изорвать все эти жалкие тряпки в клочья, изрезать ножом, вывалить все вещи из шкафов и топтать, давить их ногами, как мерзких тараканов. Она опустилась в кресло, уронила голову на руки. Надо уходить отсюда, пока не поздно. Пока не натворила глупостей.
А ещё Мила поняла, что ей необходимо увидеть ту, которая посмела украсть ее любовь.
Я откинулась на спинку стула — съела неисчислимое количество пирогов. Ромка продолжал рассказывать про житьё-бытье, дядя Андрей ушёл колоть дрова. Рая разглядывала подарки, которые я привезла ей из Москвы. Сейчас я испытывала настоящий душевный комфорт. Немного устала, осоловела от обильной пищи, прислушивалась к разговорам и мечтала лечь в свою постель. Весна преданно расположилась у меня в ногах.
— Устала, Уль? — бабушка неслышно подошла сзади, обняла меня.
Я только улыбнулась. Мне не хотелось уставать сегодня. Я любила их всех — и Рому с Раисой, и бабушку, и дядю Андрея... мои родные и близкие.
Когда, наконец, мы с бабушкой остались одни, я уже еле держала открытыми глаза — так хотелось спать. Баба Шура понимающе улыбнулась.
— Ложись спать, милая, утро вечера мудренее. У нас будет достаточно времени поговорить.
Поцеловав бабушку, я ушла в свою комнату. Нахмурилась от непрошенных воспоминаний, почему-то чувствуя лёгкое подобие боли в сердце. На этой кровати я была счастлива в объятиях другого. Не Жени. Разозлилась. Почему думаю о человеке, который был обыкновенным прохожим в моей жизни?
Уже лёжа в постели, пыталась думать о Женьке, о нашей с ним свадьбе, о том, как наш медовый месяц проведём здесь. Мысли отскакивали, возвращаясь к тому — другому, о существовании которого хотела забыть.
* * *
Проснулась от гомона за окном птиц. Солнце пыталось прорваться сквозь занавески. Лениво потянулась, улыбаясь. Мой дом! Здесь я по-настоящему жива!
Накинув любимый с подростковых лет халат, вышла из комнаты, обнаружив уже суетившуюся у плиты бабулю.
— Доброе утро, — я обняла ее. — Я так по тебе скучала.
Она перехватила мои ладони, сжала.
— Не скучай, не надо, Улечка, я всегда рядом. И всегда буду рядом с тобой. Даже после...
— Ну ба... — я нахмурилась.
В последнее время бабушка слишком часто употребляла это «после».
— Вот блинчики сделала, как ты любишь. У меня и мёд есть, и сметана. Садись.
— Сейчас только кофе сварю.
Бабушка усмехнулась.
— Да нет его у меня. Ты же знаешь — чай пьём. С травками.
Я рассмеялась. И правда. Дурочка я. Достала из шкафчика душистую мелиссу, иван-чай, добавила апельсиновых корочек. Бабушка одобрительно улыбалась, поглядывая на меня исподтишка.
Позавтракав, я засобиралась на охоту. Как же давно я не держала ружьё в руках, и как приятно было вновь почувствовать приятную тяжесть! Пообещала себе отыскать какой-нибудь тир в Москве и регулярно практиковаться.
Лес встретил меня гулкой перекличкой птиц, шелестом листвы, искрящимся на солнце кружевом паутин, натянутых между деревьями. Шла по тропинке, дотрагиваясь до оранжевых стволов сосен, оглаживая их, словно старых друзей. Много вопросов вертелось у меня в голове, ответы на которые не терпелось услышать. А я уже чувствовала желание деревьев говорить со мной, уже напиталась их энергией.
Выйдя на опушку, вдохнула полной грудью аромат свежей зелени. Туман ещё покрывал возвышавшуюся вдали круглую сопку. Совсем рядом со звоном переливалась по камням речушка.
