Господи! Как же давно он не чувствовал себя таким живым! Осторожно просунул руку под голову Ульяны, стараясь не разбудить, но было уже поздно. Ее ресницы дрогнули, сладкие, зацелованные им губки слегка растянулись в улыбке.
— Мм, — пробормотала Ульяна, и ее ладонь легла на его грудь, вновь вызвав у парня жгучее желание. — Максим?
Приподняла голову, глаза сонные и слегка прищуренные.
— Сладкая моя, спи, — прошептал он, прикрывая плечи девушки одеялом. — Тсс, ещё рано.
Она тоже перевернулась на спину, потягиваясь как кошка.
— Сколько время?
Парень только пожал плечами, наклонился, чтобы поцеловать её. Провёл пальцем по нагретой со сна щеке.
— Какая у тебя нежная кожа, — прошептал. Затем с удивлением посмотрел на свою ладонь. — Кожа... Ульян, я чувствую твою кожу.
В единый момент он сел в кровати, изумлённо глядя на свои руки, то сжимая, то разжимая пальцы в кулак.
* * *
Я счастливо засмеялась, обхватила ладонями лицо парня.
— Получилось, Макс, получилось! Ура!
— Что получилось? — Его ладони уже скользили по моей талии, поднимаясь выше, к груди. — Какая ты прекрасная, я просто балдею от тебя, — прошептал он, но я отмахнулась от него и, не в силах сдержать свои чувства, со счастливым смехом вскочила с кровати и закружилась по комнате.
— Как же я рада! Все вышло!
— Дурочка, ну что с тобой? Или сюда, — он поманил меня, все так же недоверчиво разглядывая свои руки. — В пальцах колет...
— Сегодня же истоплю баню для закрепления. Ох, как же я тебя люблю! — подсела к нему, провела пальцами по его коротко стриженым волосам, небритым щекам, приникла губами к его губам. — А ты, Максим, скажи, ты любишь меня?
— Вот ты какая шустрая! — он отстранился от меня, поднялся с постели и потянулся до хруста в суставах. — Пора вставать — день на дворе.
Ничего не сказал мне и не ответил. Странный осадок отозвался у меня подсасывающей болью под ложечкой. Решила, что разберусь со всем этим попозже, подумаю, разложу все по полочкам.
Набросив халатик поверх ночной сорочки, прошла в кухню.
— Что ты хочешь на завтрак?
Мне так хотелось ухаживать за любимым.
— Я неприхотлив. И сам могу приготовить завтрак для нас. Что там у тебя в холодильнике, кроме твоих волшебных настоек?
— Все есть, Максим. И яйца свежие, и творог, сыр, а могу блины по-быстрому.
— Ох, к своему отъезду я раздамся в боках...
Что? Я замерла.
— К отъезду? — ошеломлённо уперлась взглядом в его спину.
Максим уже стоял у плиты с чайником в руке. В кухне повисла тишина. Наконец, парень обернулся ко мне, слегка сдвинул брови.
— Ну ты же понимаешь, что у меня дом там... — Он, отставив чайник, бросился ко мне и сжал мои руки. — Прости, прости... я не хотел тебя расстроить, но когда-нибудь мне надо будет вернуться. Там мама... тётя Лена... да и работа у меня там. Ох, Ульянка, мои руки, я снова чувствую их. Не могу поверить! Как такое случилось, почему?.. — Мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть дрожь губ и набежавшие слезы. — Ну ты чего, Ульян... — развернул к себе, обхватил за плечи, прижимая к себе и гладя по спине.
— Это мой подарок для тебя, Максим.
Он осыпал поцелуями мое лицо, снимая со щёк и скул слезинки, а я не могла их остановить.
— Моя медовая девочка, такая сладкая.
— Останься со мной...— прошептала, в душе сознавая, что Максим ничего не ответит.
Забвение проходило, и воспоминания начинали сыпаться на парня, словно крупные хлопья снега. Тяжелого снега. Совсем скоро ему будет так больно, что я уже не в силах буду помочь. Да и вообще уже никому не смогу помочь — моя сила уйдёт вместе с этим человеком.
Максим сам убрал посуду после завтрака, начал мыть ее, что-то насвистывая. Я тем временем переоделась из домашнего халата в тёплые зимние штаны, надела ушанку и уже потянулась за курткой, когда услышала удивлённый голос парня.
— Постой, ты куда?
Кивнула на ружье.
— На охоту.
Он рассмеялся.
— Ты? С ума сошла? В тайге и волки, и медведи.
— Я знаю, что они там.
— Давай, я с тобой, а то вдруг...
— Не говори ерунды, я всю жизнь охочусь.
Как он забавно волнуется за меня. На самом деле мне нужно было побыть одной, подумать, а может, и спросить совета у деревьев.
— Черт, — Максим в задумчивости провёл рукой по лбу. — А это не про тебя говорят, что, мол, колдунья где-то здесь живет, которая превращается по ночам в бабу ягу?
— Пф, — я громко фыркнула, закатывая глаза. — Ну, превратилась я? Говорят, что кур доят.
— Это ты гадала Рае и Ирине? Райка рассказывала.
— Это твоя девушка? — я прекрасно помнила невысокую толстушку.
Максим криво усмехнулся, подошёл ближе.
— Ревнуешь уже? — прижался губами к моим губам. — Да брось ты. У меня нет никого.
— У тебя есть я. — Подняла на него глаза.
* * *
Я долго бродила по лесу, вглядывалась в просвет деревьев. Весна бежала чуть позади, то и дело отвлекаясь на дразнивших ее птиц. Снег был нетронутым, если не считать редкие звериные следы. В одной руке я сжимала ненужное сейчас ружьё — про охоту я наврала.
Меня одолевали невеселые думы. Да, я спасла человека, и это был настоящий поступок, но стоило ли отдавать Максиму свою Родовую Силу? Кто я без неё? Что ещё могу в жизни и чего я могу добиться без этого дара? Деревенская дурочка, наивная и глупо влюбившаяся в первого прохожего молодца.
А он... он уедет, увезет с собой мое сердце и Силу и засунет все это как ненужный скарб в самый дальний уголок памяти. И Максим забудет меня. Я уже поняла это.
От этих горьких дум мне хотелось бежать далеко-далеко, но как можно убежать от себя?
Я обхватила розовато-оранжевый ствол сосны, прижалась к шершавой коре щекой.
— Пожалуйста, ну пожалуйста, успокой меня, скажи, что он любит меня.
— Нет, — прогудело внутри ствола.
Максим огляделся в поисках хоть какой-нибудь верхней одежды, которую бы мог накинуть. Ульяна ушла в лес уже больше часа назад, и он начал волноваться. В тайге полно дикого зверья, да и снега за последние дня навалило немерено.
