Он выглянул из-за бумаг.
— Макс. Называй меня Макс, — бросил он. — Да, в левом крыле дома на цокольном этаже. И даже бассейн. Тебе понравится. — Затем с сомнением оглядел меня. — Ты что, собралась туда прямо сейчас, в этом прикиде?
Я вцепилась зубами в вафлю, политую кленовым сиропом. Наверное, я и впрямь дура. О каких спортивных тренировках может идти речь, когда я сижу перед ним затянутая в костюмчик от Рэне Лизарда? Просто теряла разум с каждой минутой, и из-за этого мне хотелось со всей мощью отработать удары по боксерской груше.
— Ладно, давай ешь и поедем проведаем мою мачеху. Кстати, Весну я покормил.
Он снова уткнулся в сводки.
Я доела, поставила тарелку и стакан из-под молока на поднос и вышла из столовой.
Автомобиль уже вывели из гаража. Надо бы хорошенько проверить его обшивку, да и под сиденьями. Я достала свой детектор. Была уверена, что Круглов наставил различных жучков. Он следил за всеми. Сколько раз я находила подслушивающие устройства и у Марины в спальне, у его сына Игоря, когда тот приезжал. А тут новый наследник, и хоть и родной сын, но чем черт не шутит.
Я нагнулась над задним сиденьем и вздрогнула, услышав позади покашливание. Этот Соколовский вновь незаметно подкрался. Я кое-как выпрямилась и только собиралась высказаться ему, что он мешает работать, как Макс протянул руку и заправил мне за ухо выбившуюся из прически прядь.
— Извини, не хотел тебя пугать... — Он улыбался, а его глаза бродили по моему лицу, спускаясь ниже, пока не застыли на вырезе блузки.
— Думаете, я напугалась? — обхватила себя обеими руками, физически ощущая взгляд мужчины.
— А разве нет? — Максим оглядел меня с головы до ног. — Тогда почему дрожишь? Или боишься себя?
— Прекратите, Максим Викторович, нам ещё работать весь день, — тихо сказала я. — Вы слишком далеко зашли. Я буду вынуждена расторгнуть наше соглашение.
Я не врала. Расторжение неизбежно в любом случае. Если между объектом и телохранителем возникает взаимная неприязнь или наоборот. А я уже поняла, что Макс точно не оставит меня равнодушной.
Подключила наушник и дала команду готовности Кириллу и Пашке.
Максим сел позади с правой стороны, я рядом с водителем.
Марина лежала в частной клинике, в которой вчера ей сделали операцию. Здание было небольшим и современным, окружённым высоким забором из кирпича и металлических прутьев. Мы заехали в ворота, которые тотчас же плавно закрылись. Пашка припарковался как можно ближе к входу, за нами в нескольких метрах машина сопровождения.
Ребята вышли из своей чёрной «Audi» и подошли к дверям нашей. Все как обычно. Главное — осмотрительность. Кирилл подал знак, что все чисто. Быстро бросив взгляд на Максима — он печатал что-то на ноутбуке, — я кивнула. На выход.
Мои ребята уже побывали внутри этой клиники, проверив на наличие опасности для моего охраняемого. В общем, работали как всегда.
Я остановилась у дверей в палату, Максим прошёл внутрь. Марина лежала на кровати. Ее голова была забинтована, нога подвешена в каком-то металлическом кольце. Она спала. Мужчина поискал глазами стул и, найдя, пододвинул к кровати девушки.
* * *
Она блаженно закрыла глаза, проваливаясь в сон. Лекарства, какие-то сильные обезболивающие, подействовали быстро. Она только слышала чьи-то голоса над ней — то ли ангелов, то ли врачей, затем почувствовала — ее куда-то везут.
Последнее, что Марина увидела — это огромный яркий свет круглой лампы.
В тело медленно вливались ощущения. Первым вернулось осязание. Дуновение лёгкого ветерка приятно касалось лица. Марина даже чуть вытянула губы, пытаясь поймать свежесть воздуха. Чуть позже вернулся слух. Услышала звук шагов, звук придвигаемого, наверное, стула. Здесь кто-то есть? Марина вдруг почувствовала леденящий ужас. Виктор. Нет. Она не переживет. Захотелось плакать, скулить, как жалкая бездомная сука, наказанная хозяином и выброшенная на мороз.
Девушка с трудом приподняла веки. Они были такие тяжёлые, словно гири. Перед глазами все было расплывчатое, в светло-голубых тонах, и только сбоку темнело какое-то пятно. Марина попыталась повернуть голову, но скривилась от боли. Тотчас же до неё донёсся знакомый голос, от звука которого снова захотелось плакать.
— Тихо, не шевелись. Тебе нельзя...
Ее губы беззвучно задвигались.
— …Тсс...
Наконец, девушка смогла сфокусироваться. Он здесь. Единственный, который, Марина знала, не обидит. Почувствовала прикосновение к своей руке.
— …Как ты, держишься? — в его голосе сквозило сочувствие.
— Пить, — прошелестела она пересохшими губами.
В следующий миг Марина почувствовала влагу на губах. Самый лучший деликатес в жизни.
— Спасибо, Макс... хорошо... — Глаза заволокло слезами. Как жаль, что она тогда так ошиблась. — Прости... — Он молчал. — Я дура...
— Поправляйся, — голос Максима был так близко, наверное, и лицо тоже. Марина вдруг явно увидела, как они сидят на лавочке, смеются, парень обнимает ее, целует. Как давно это было! Совсем в другой жизни.
— Поцелуй меня...
Девушка почувствовала его дыхание на своём лице и в следующий миг тёплые губы нежно прикоснулись к ее губам.
— Спасибо тебе... — подобие улыбки промелькнуло на бледном лице Марины. — Ульяна... спасибо ей... скажи...
— Спи, — прошептал Макс, поднимаясь. Марина уже не в силах была держать веки открытыми. Слышала его удалявшиеся шаги. Все будет хорошо. Есть Макс.
Максим быстро вышел из палаты и сбежал вниз по ступенькам. Какое-то тревожное чувство поселилось внутри после посещения Марины. Он ещё не понял, что его насторожило, и это не давало покоя.
Машина уже ожидала у входа. Два личника шли впереди, Ульяна прикрывала сзади. Максу это было странно. Никогда не думал, что ему когда-либо в жизни понадобятся телохранители — он всегда мог сам постоять за себя. Вся эта суматоха вокруг его персоны напрягала и раздражала, хотя Макс прекрасно понимал, что это было необходимой мерой.
Ульяна открыла заднюю дверь. Макс видел, как она бросила взгляды по сторонам.
