Мустафа просил её подождать. Там были какие-то неприятности с одной из девиц — заболела.
В дверь постучали.
— Войдите!
Это был Кевин Эверс.
— Я зашёл попрощаться.
Девушка посмотрела на часы.
— Много планов на выходные. Решил уйти пораньше, — пояснил мужчина. — Да, кстати, Майкл приезжает через неделю. Передавал тебе привет.
— Здорово! — улыбка осветила её лицо.
Кевин добродушно кивнул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Полина очнулась и долго не могла понять, где находится. Вокруг было темно. Когда все органы чувств наконец-то проснулись, то первое, что девушка услышала, это звуки цикад и какое-то жалобное поскуливание в углу. Щенок? Почему-то Полина не могла пошевелить ни ногами, ни руками. Черт! Она что, связана? Опять эти дурацкие кошмары! Девушка попыталась повернуться на другой бок, чтобы продолжить спать, но внезапная мысль прорезала её сознание. Твою ж мать! Она в плену! А где же Марьяна, что с ней? Где Лили?
Пол был холодный, застеленный кое-где соломой. Полина, с трудом опираясь на ладони, поползла на звук в углу помещения. Кто там?
Поймала себя на мысли, что ей почему-то даже не страшно. Наверное, потому что это не самое страшное, что могло с ней случиться. Все-таки она жива. Девушка на секунду прикрыла глаза, вспоминая телевизионную передачу, где показывали людей, одетых в чёрное, которые отрубали головы невинным людям.
Пока она ещё здесь. Может быть, она сможет выбраться отсюда?
В углу кто-то был. Кто-то дышащий и тёплый. Лили?
— Эй, — шепотом окликнула Полина. Раздался всхлип. — Лили, это ты?
Непонятный звук.
— Лили?
Да, это она. Теперь Полина узнала запах волос подруги. Ей заткнули рот, и она не могла говорить? А где Марьяна? Полине так хотелось обнять Лили и утешить, но она не могла.
Мустафа сидел у себя в саду. Сегодня приехал его дорогой племянник из Джибути, а у него, как назло, совсем нет времени, чтобы уделить ему. Своих детей у Мустафы не было, и единственный племянник был очень дорог его сердцу. Он заварил чай, положил в хрустальную вазу инжир и финики. Рядом на блюде положил кат.
Теперь он сидел напротив и любовался юношей. На нем была европейская одежда, чего Мустафа не очень-то одобрял. К кудрявым волосам Омара гораздо больше подошла бы куфия. И, вообще, присмотреть бы ему какую-нибудь хорошую девушку.
Мустафа не выдержал, спросил все-таки.
— Когда ты собираешься порадовать меня и мою сестру женитьбой?
Тот поморщился, положил в рот кат, неторопливо пережевывая его.
— Дядя, я же живу в Нью-Йорке. Ну кого ты хочешь мне здесь отыскать? Там у меня все хорошо, главное, чтобы были деньги.
— Деньги будут. И свадьбу тебе справим шикарную.
— У меня нет планов жениться. Так… погулять немного. С семьей можно и погодить.
— Посмотри, каких я купил для тебя арабских скакунов.
— Это правда, дядя? — глаза юноши загорелись. Он обожал лошадей и скачки, а ещё любил соколиную охоту.
— Погоди! Выпей чая, нетерпеливый! Твои жеребцы никуда от тебя не денутся.
Юноша согласно кивнул, хотя чувствовалось, что он еле сдерживался.
Покончив с чаепитием, Омар вскочил с мафража и бросился по усыпанной гравием дорожке во внутренний двор.
«Эка, как невмоготу ему…» — подумал Мустафа, провожая взглядом сына своей сестры Лейлы.
Омар прошёл к большому деревянному загону. Чёрные блестящие морды лошадей склонились над кормушкой с сеном. Слегка увлажнённые глаза сверкали в полумраке конюшни. Наверняка они стоили огромных денег. Дядя молодец — хороший бизнесмен. Надо бы заодно проверить своих хорошо обученных соколов. Завтра можно съездить на охоту.
Омар свернул за угол конюшни. Пусть пока его жеребцы насытятся, отдохнут. Он объездит их вечером. Он направился к другому зданию, где ждали его соколы. Из небольшого деревянного строения напротив раздался какой-то звук, похожий на плач. Омар остановился, замер, прислушиваясь. Звук повторился. Затем чей-то громкий шёпот. Омар, стараясь оставаться незамеченным, подошёл ближе, приник лицом к сколоченным доскам. Внутри сарая было сумрачно, но он смог рассмотреть какие-то две фигуры. По-видимому, это были женщины, так как на них были надеты темные одежды, и лица их скрывались под никабами.
«Надо бы расспросить дядюшку про это», — подумал он.
В это время дверь с другой стороны сарая распахнулась, и туда вошла толстая Зухра, служанка дяди Мустафы. В руках у неё был поднос с металлическими мисками. Теперь Омар мог видеть происходящее внутри намного лучше. Дневной свет проникал через приоткрытую дверь.
Зухра развязала женщинам руки для того, чтобы они могли поесть. Те неподвижно сидели. Служанка что-то недовольно пробормотала и вышла за дверь, заперев её на засов. Опять стало темно. Одна из женщин подошла к небольшому окну и попыталась оторвать доску. У неё это получилось, хотя сбежать она все равно бы не смогла — окно было слишком высоко. Зато помещение залил свет.
Девушка мелкими шажками, поскольку мешали верёвки, связывающие ноги, передвинулась в угол к своей напарнице. Со вздохом облегчения стянула никаб и отбросила его в сторону. Омар на мгновение оторопел — перед ним была настоящая красавица. Сердце на долю секунды дрогнуло и замерло в его груди. Волосы этой девушки были точь-в-точь такого же цвета, как гривы его новых жеребцов, и точно так же блестели. Молочно-белая кожа, чёрные изогнутые брови, сладостный рот, предназначенный для поцелуев, но самое главное — глаза девушки. Они были зеленые, как долгожданный оазис в пустыне. Омар тряхнул головой. Кто она, эта прекрасная незнакомка?
Тем временем девушка сняла головной убор со своей подруги. Та была хорошенькая, и многие бы оценили по достоинству её ангельски-голубые глаза и белокурые волосы, но не Омар.
Он продолжал стоять, вглядываясь в свою избранницу. Молодой человек уже знал, что та будет принадлежать ему. Омар мог бы так стоять целую вечность, но надо было возвращаться к дяде.
К вечеру у дяди было уже перекошенное лицо от нажеванного ката, который он скапливал за щеками в течение дня.
Омар больше не мог сдерживать своё любопытство.
— Дядя, кто эти женщины в сарае? — выпалил он и замолчал.
Тот нахмурился.
— Не твоего ума дело, Омар. Эти женщины для очень важной персоны.
— Разве здесь есть более важная персона, чем ты, дядя? — попытался подольститься Омар.
— Это для одного из шейхов Саудовской Аравии.
— Ну дядя… Эти саудиты уже у всех сидят в печенках. С ними надо разговаривать по-другому.
— В тебе говорит юношеский максимализм. А они, тем временем, хорошо платят. Эти деньги я регулярно посылаю тебе, чтобы тебе жилось легко и хорошо.
