— Немного, — она зевнула. — И к тому же голодная как волк.
— Сходи в ресторан. Внизу, на первом этаже.
— Не-а, лучше посплю. В автобусе не спалось.
Алекс немного замялся.
— Слушай, мама с папой тебе привет передавали. Сказали, что тебя очень любят.
— Передай, что я тоже их люблю… — Вере было приятно это слышать. — Попробую найти здесь работу в госпитале.
— Ты не сможешь, Ер. У тебя нет рабочей визы.
Она на миг растерялась.
— А, а как же я смогу зарабатывать деньги?
— Послушай, я же предлагал тебе…
— Алекс, я же уже сказала, что никогда не буду находиться на содержании у мужчины.
— Даже если этот мужчина твой муж?
Она горько рассмеялась.
— Но ты же мне не муж. Ты вообще женатый человек. Достаточно того, что я стала твоей любовницей.
Алекс скрипнул зубами, с силой выдохнул воздух.
— Я подал на развод с Бэллой, ты слышишь? — Как ему хотелось быть сейчас рядом с Верой. Он ненавидел телефонные разговоры. — Нет ничего страшного, если я позабочусь о твоих расходах. Больше всего на свете я хочу пойти с тобой в какой-нибудь шикарный бутик и накупить тебе всего, что захочется.
— Мечтатель… — Девушка усмехнулась. — Зато я мечтаю сейчас принять душ, надеть свою фланелевую пижаму и лечь в постель.
— Прости, ты устала. До завтра, любимая.
Вера попрощалась и повесила на рычаг трубку.
Перед тем как уехать в Калгари, Лика решила навестить родителей. Дома никого не было. Отец, по-видимому, находился на работе, а мать волонтерила в одном из госпиталей. Девушка достала из-под порога ключ и, открыв дверь, осмотрелась. Ничего здесь не изменилось. Она прошла в кухню. Такая тишина. Только слышно, как тикают настенные часы. О, комната Алекса. Наверное, здесь он проводил время со своей блаженной. Точно. Поникший букет ромашек в вазе. Хм, ромашки… С каких это пор её брат стал романтиком, да ещё таким, что вместо роз дарит самые обыкновенные полевые цветы, по которым коровы ходили. Связался с какой-то малолеткой, и теперь из-за неё у них куча проблем.
От подобных мыслей Лику отвлёк скрип двери.
— Мама?
— Личка! Это ты?
Лидия бросилась с объятиями к дочери.
— Ты бы хоть сказала, что приезжаешь. Мы бы с отцом что-нибудь для тебя особое приготовили.
— Ма, ну я на самом деле ненадолго. Так, заехала поздороваться.
— Ой, — женщина расстроилась. — Ну как же так. Одна уехала по-быстрому, теперь ты.
Лика закатила глаза.
— Только не надо меня сравнивать с какой-то там очередной подружкой Алекса.
— Лика, Верочка вовсе не очередная подружка. У Сашки с ней все серьёзно.
Лика передернула плечами.
— Ну конечно. У него и с Бэллой было серьёзно.
— А с этой он разводится. Да…
— Лучше бы он вообще на ней не женился, на этой шлюхе.
— Лик… — Лидия покачала головой. — Ну что за слова, доча?
— Ладно, — девушка оправила свою чёрную юбку-карандаш и прошла на кухню. — Давай тогда хоть чай попьём с тобой. Мне ещё восемь часов ехать. Как папка?
— Твой папка поехал на охоту с мужиками. Одна я тут. В больнице теперь некому помочь. Раньше Верочка помогала.
— Опять ты про свою Верочку. Что-то она мне совсем уже разонравилась. Брательник только о ней и говорит, да ещё и ты теперь.
— А у меня на сердце неспокойно. Что-то прям щемит и щемит.
— Карты раскинь, и все сразу встанет на свои места. — Лика налила в чашку чай из заварочного чайника.
— И то правда. — Лидия встала и потянулась за красной картонной коробкой, лежавшей на полке. Открыв её, достала небольшую бархатную скатёрку и изрядно потертую колоду карт.
— Ма, может, тебе новую колоду подарить?
Лидия махнула рукой.
— Лик, у меня много разных колод, но эта всегда говорит правду.
Девушка весело рассмеялась.
Лидия разложила карты. Долго в них всматривалась.
— Почему? — Прошептали её губы.
— Что?
— Он будет один. Сашке-то будет тяжело. Что за тяжелую ношу-то он несёт? Вот видишь десять жезлов? За всех ему достанется.
Лика хмыкнула.
— Ну это и без карт ясно.
— Но я смотрю, он будет до конца сражаться. Лик? — Лидия посмотрела на дочь. — Ну что там у него?
— Ой, мам, даже не спрашивай.
— Ну а тут вообще тебе и башня с дьяволом, и дурак. Посмотри, что творится?
— Мам, ну что смотреть-то? Картинки, они и есть картинки.
— Все рухнет и очень быстро из-за его неправильного образа жизни. И с Верой что-то тут непонятное. Смотри, пятерка жезлов. Потеряет он её. И страдать будет. Очень.
Лика потянулась к шкафчику за печеньем. Она хоть и посмеивалась над матерью, но помнила, что когда мать гадала, то все всегда сбывалось.
— А ты на эту Веру и погадай. — Лика засунула печенье в рот, запивая его чаем.
Лидия по новой разложила карты.
— Ничего хорошего я тут тоже не вижу. За что же им так, моим деткам? — Запричитала женщина.
— Вообще-то, одна из твоих деток — это я.
— Ну вот. У нашей Верочки нестабильность, слишком она уж позитивная. Ей бы к реальности поближе. Это у неё здесь двойка мечей. Как слепой котёнок прям. А вот и пятерка динар — работать будет много и тяжело. Как бы я хотела ей помочь… А здесь беда одна: четверка чаш — горечь, разочарование и тройка мечей. Эх. Разбитое сердце. Это что ж, Сашка наш… Да нет, его карты говорят, что тоже страдать будет.
Лика закусила губу. Наверное, действительно должно что-то случиться.
— Ладно, мам, давай тогда просто погадай. Ну на себя хотя бы. У тебя-то, слава богу, все течёт как река Зея.
Лидия рассмеялась. Разложила карты. Потом побледнела и сгребла их обратно.
— Мам? — Лика поперхнулась чаем. — Ты что?
— Все. Закончим на этом.
— Ты что-то плохое там увидела, да, мам?
— Нехорошее, — буркнула женщина. — И башню, и судный день, и смерть.
Лика встала, обняла мать, прижалась к её спине.
— Я слышала, что нельзя так много гадать. Карты начинают врать.
Лидия погладила Лику по руке.
— Да, ты права. Я тоже где-то об этом слышала.
Лицо женщины оставалось по-прежнему печальным и озабоченным невеселыми думами.
