– Выбирай любое место, – велел Тюлень. – Включай ноут и жди.
Я кивнула и огляделась: восемь отдельных парт, четыре из которых заняты молодыми вершителями из других пригоршней. Села за ту, которая стояла возле окна.
– Кстати, со звукозаписью умеешь работать? – поинтересовался творец.
– Вроде да.
– Вот и отлично. Обычно лекции мы записываем и посылаем себе на внутреннюю почту. В гнезде прослушиваем и делаем домашку, по почте отправляем учителю.
– У меня нет здешней почты, да и ноутбук дома остался.
– Ничего, подойдешь к владетелю, он выпишет новый, возьмешь на складе.
– Понятно, спасибо, – ответила я, внешне постаравшись остаться такой же дружелюбной, правда, хотелось взреветь. Мне опять нужно было встретиться с тем, кто оставил мою мать умирать одну.
Вошел учитель.
– Добра всем. Рад вас видеть, – проговорил он, усаживая миниатюрную трехцветную кошечку в специальное кресло.
На вид ему было лет тридцать пять, а значит, как искусник он имел мало сил. Теперь-то я уже понимала.
Учитель оглядел класс, на миг задержался на мне.
– Для новеньких: мое прозвание Лютик. Анима – Клотильда.
Я с трудом сдержалась. Смех, и только! Бедный мужчина! Прозвание Лютик ему совершенно не подходило. Высокий, гладко выбритый, надменный, одетый с иголочки. Нарцисс, но никак не Лютик. Впрочем, стоило ему начать урок, мне тут же стало стыдно за свои мысли. Вот уж про кого можно было сказать: учитель по призванию. Я так заслушалась, что даже забыла включить запись, только тычок Тюленя вернул меня на землю. Но стоило мне открыть программу, как в неспешную речь Лютика врезался резкий звук.
– Блин, это звонок у вас такой?! – не сумела сдержаться я. – Ужас!
– Нет, Лиза, все гораздо хуже, – ответил Карат. – Нападение.
На долгие секунды в кабинете повисла тишина, потом я услышала звуки выстрелов и крики. Кричали, казалось, везде: и в школе, и на улице. Во всем мире!
Неведомая сила сдернула меня со стула и бросила к окну. Я вжалась в стекло, с ужасом глядя, как рухнули на землю подкошенные автоматной очередью охранник и его арма. Сразу они не умерли, дергались на земле, пока нападавший – огромный дирикен – не отрастил когти и не добил несчастных.
– Твою ж когтистую мать! – воскликнул Лютик, забыв о том, что он учитель. – Рубежники не могут пользоваться оружием сапиенсов!
Впрочем, мысли вершителей, собравшихся в небольшом кабинете на втором этаже, звучали с ним в унисон.
А чуждые прибывали: разных видов, разных обличий. Лезли, словно тараканы, со всех сторон, без усилий преодолевали высокий забор, ломились через ворота, прыгали с деревьев, разбивали окна и проникали в школу.
Первыми погибли охранники, следом нападавшие расстреливали тех учеников-вершителей, кто бросился на помощь. Людей они не трогали, сгоняли, как стадо овец, в кучу и пинками загоняли обратно в школу.
Все происходило так быстро, что ни один из нас девятерых даже не шелохнулся. Словно завороженные мы наблюдали из окна за развернувшейся бойней. Первым ожил Карат.
– Сколько сильных групп сегодня?
Лютик, к которому он обратился, вздрогнул от неожиданности, но все-таки ответил:
– Две: ваша и у Чайки на русском девятеро.
– Умников?
– Все, с седьмого по одиннадцатый класс: около пятидесяти вершителей. Плюс учительский состав.
– Гадство! – выругался воитель. – Пока из гнезда пробьются, пока решат, что делать с этими зоровыми автоматами, наших всех положат, а детенышей сапиенсов уведут или пожрут прямо здесь, чтобы силы пополнить. Сколько их, кстати?
– Чуть больше сотни.
– Зор вонючий! Да воспользуйся чуждые хотя бы половиной, силы их возрастут на порядок.
Мне резко поплохело.
– Что делать? – проблеяла я.
– Вначале запереть и забаррикадировать дверь, выиграем хоть немного времени.
Лютик тут же бросился с ключами к двери, а остальные уронили парты и придвинули их вплотную к входу.
– А дальше?
– Думать, – отрезал Карат.
Он внимательно оглядел окна, я невольно проследила за его взглядом: высокие, широкие, едва ли не во всю величину стены. Идеальный путь для проникновения в класс извне.
– И опустить жалюзи, – велел воитель. – А то как в аквариуме.
Две девчонки-воительницы из другой пригоршни, одна с доберманом, вторая со стаффордом, метнулись к окну.
– Какие есть мысли? – спросил Карат.
Незнакомый чиститель – рыжий вихрастый парень – почесал затылок и начал размышлять вслух:
– Уходить через дверь я бы не советовал, похоже, эти гады наводнили коридоры.
И правда, шум за нашей хлипкой преградой только нарастал.
– Можно было бы прорваться через окно, – продолжил он. – Но нас собьют еще на подходе к земле и отправят в расход. Уверен, они просматривают все окна.
– Ты прав, – ответил Карат. – Четверых я вижу, еще трое точно на деревьях. А сколько всего, не знаю.
– М-да, есть еще вариант с потайным ходом. Насколько я помню, в школе они должны быть.
– Наличествуют, – кивнул Лютик. – Один за женской раздевалкой в спортзале. Второй на кухне.
– Что б их всех галакум сожрал! – выругался незнакомый мне творец с длиной челкой, закрывавшей глаза. – Не могли ходы сделать поближе?!
Учитель пожал плечами:
– Выходы все равно находятся на территории школы в парке.
– Еще варианты? – угрюмо спросил Карат. – Тюлень?
Тот отвел взгляд.
– Игла?
Искусница нервно пожала плечами.
– Лиза? Лиза?! Да хватит грызть ногти!
Я и не заметила, что по детской привычке засунула пальцы в рот.
– Прости.
– Значит, вариант один – рвем в коридор, а дальше по обстоятельствам, – резюмировал Карат. – Делать нечего, думаю, они все равно начнут прочесывать классы, а…
– Карат. – Я дернула его за рукав.
– Дверь их долго не удержит, – закончил он, будто не замечая меня.
– Карат, подожди!
– Ну что, Лиза?
Я чуть не забыла, о чем хотела спросить. В глазах Карата горело отчаяние, а еще решимость. Решимость идти до конца, положить как можно больше чуждых, прежде чем отдать свою жизнь.
– А если подкараулить одного и забрать автомат? С оружием мы будем сильнее.
– Рубежники не могут пользоваться оружием сапиенсов.
– Но почему? Эти вот запросто.
