– Но я же не виновата!
Мне не ответили, отвернулись. Всхлипнув, я пошла к арме. И почему его никто не лечит?! Он же тоже пострадал.
Я присела рядом с ним, погладила морду. Услышала тихий скулеж, наклонилась, обняла его и заплакала.
– Прости-прости, милый, – шептала на ухо. – Не выходит из меня видящей… ни помочь, ни даже не мешать, ничего не могу… пустышка я, а не вершитель…
Череп открыл мутные глаза, лизнул мое соленое лицо. Попытался встать, да я не дала, придержала.
– Полежи, малыш. Сейчас кто-нибудь к тебе придет, поможет.
Однако время шло, но никто к арме не подходил.
– Чара! – не вынесла я. – Помоги Черепу. Ему больно!
Она замерла, а потом повернулась на крик, увидела, кто ее звал, и метнулась ко мне.
– Ему больно, – повторила я, глядя в ее прищуренные от злобы глаза. – Помоги.
– Что было нужно, я сделала, дальше только он сам. А ты не смей приказывать мне. Ты… – медленно проговорила она. – Ты… ты…
– Ну что я? – устало выпрямилась я. – Скажи, Чара, ты ведь хочешь. Давно хочешь.
– Да ты… – кипела она. – Если бы не ты, он не пошел бы на них один. Не сунулся бы без видящей, дождался бы подкрепления.
У меня сжалось сердце, загорели от слез глаза, но я упрямо подняла подбородок и ответила:
– Это не моя вина. Никто не спрашивал, хочу ли я быть видящей.
– Конечно! Да лучше бы он…
Но она не успела договорить. Отчаянный крик заставил ее заткнуться, а меня пошатнуться.
– Лиза!
В тот момент в меня, наверное, вселился чуждый, не иначе. Ведь я сумела прорваться сквозь кордон здоровых воителей, отпихнуть чистильщиков и искусников, упасть на колени рядом с Каратом.
– Я здесь!
Он выглядел ужасно: лицо белое, одни глаза горят да губы в крови. Он весь в крови.
– Лиза.
– Чшш, молчи, – замотала я головой. – Сейчас тебя подлечат, и скажешь. Ладно?
Воитель моргнул, растянул губы в подобии улыбки, а потом отключился.
– Карат, – прошептала я, – эй, ты чего? Карат?! Ну же, открой глаза!
Меня тут же подхватили под мышки и отбросили подальше, освобождая место для искусников. Коты и кошки улеглись сверху на воителя, замурлыкали, завибрировали, будто тракторы.
– Знаешь, Лиза. – Ведьмочка шипела не хуже анимы. – Уж лучше бы он оставил тебя инкубатором зора. Всем от этого было бы лучше.
– Чара?! – Я развернулась, но ее рядом уже не было.
Только унылые Конек, Хорь и Тюлень. Они на меня не смотрели, старательно пряча глаза.
– Вы… – Голос сорвался. – Вы тоже так считаете?
Мне не ответили, впрочем, ответ был ясен.
Да. Они согласны.
– Спасибо за честность, – прошептала я и пошла к выходу.
Здесь мне делать было нечего.
Глава двадцать четвертая
Наверное, люди принимали меня за пьяную бомжиху. Такси не останавливались, прохожие шарахались, маршрутки проезжали мимо. Впрочем, мне было все равно. В душе что-то перегорело. Я больше не плакала, только шла вперед. Как зомби, как робот. Лишь в голове бились слова Чары: «Лучше бы он оставил тебя инкубатором зора».
– Лизка! Лиза!!!
Голос знакомый, но желания оборачиваться не было.
– Лиза-а-а!
Меня остановили, развернули и заставили на себя поглядеть.
– Мать лесная! Лиза, что с тобой?!
Эльвирка вытаращила глаза и с ужасом пялилась на меня. Я молча рассматривала ее.
– Лиза, пустоголовая моя! – едва не плакала она. – Если ты ничего не расскажешь, я тебя собственноручно сожру!
– Элька… – простонала я. – Эль…
– Да-да, это же я, твоя Элька! Говори, что случилось?
– Эль, а кто такой зор?
Она подавилась возмущением:
– И это все, что ты хочешь спросить?!
Я кивнула.
– Ох, Лизка, – покачала головой Эльвира. – Ну, раз хочешь, ладно, с сумасшедшими ведь не надо спорить. Слушай, только потом все расскажешь. Иначе…
– Сожрешь, я помню.
Подруга с чувством дала мне подзатыльник.
– В общем, зоры – малоприятные твари. Да-да, я тоже та еще, но они вне конкуренции. На вид медведь с собачьей башкой. Злобный, резкий, вечно голодный, вонючий. Наши, если зор в округе появился, уходят в подполье, пережидают, пока свалит восвояси. Все до единого. Зоры не только сапиенсами подзакусить, но и чуждыми не против живот набить. Знаешь…
– Инкубатор, – перебила я. – Расскажи про инкубатор.
– Лиза, ты меня пугаешь, – сглотнула подруга. – Неужели? Нет, лесная мать, только не это!
Она принялась меня ощупывать и осматривать.
– Неужели укусил?
– Уже нет, – остановила ее я.
– Странный ответ, – вздохнула Элька. – Но раз ты говоришь, что нет, так нет.
– Инкубатор, – поторопила я.
– Да-да. Короче, у зоров только самцы рождаются. А для продления рода, сама знаешь, и самки нужны. Так вот, эти гады кусают сапиенса и впрыскивают в рану особую секрецию. Из-за нее в теле начинает расти личинка. Недели через две она выходит, разрывая носителя, а еще спустя одну появляется самка. Дикая абсолютно. Обличия сапиенса не имеет, бросается на всех, кроме самца. Он ее взаперти держит, кормит, спаривается постоянно. А когда детеныши подрастают немного, самец самку убивает. Ненужная потому что, один раз забеременеть и выносить может, дальше только обуза. В семье…
Но я больше не могла ее слушать, ведь главное уже услышала. И поняла, от какой участи спас меня Карат.
– Лиза! Лиза, ты меня слышишь? – волновалась Эльвирка.
Я кивнула, не в состоянии ответить. Мысли в голове ворочались тяжело, словно камни, и мешали говорить.
Да знай я тогда, что он, Карат… От какой участи он меня спас… А монстр… Да я сама бы на нож прыгнула.
– Мм, – застонала я, не в силах сдерживаться.
Сжала голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.
– Лизонька! – забегала вокруг Элька. – Где болит? Голова болит?!
– Душа болит, Эль. Душа. Я ведь дура, подруга. Самая настоящая дура. Ты даже не представляешь какая! Он ведь тогда спас меня, от участи еще ужаснее, чем смерть, уберег. А я… Я его осьминогам оставила!!!
– Пойдем, Лизонька, присядем где-нибудь, в кафе, например. – Она схватила меня под локоток. – Ты отдохнешь, кофе чашечку выпьешь, пирожок съешь и расскажешь мне все. Увидишь, сразу легче будет!
