Наконец одежда и все необходимое были сложены в сумки. Я огляделась по сторонам, сбегала в ванную, проверила, не забыла ли чего. Еще раз заглянула в шкаф, тумбу и удовлетворенно вздохнула. Собралась.
– Можно? – приотворила я дверь. – Я готова.
– Входи, Лизонька, – разрешила Тома.
Я даже ушам своим не поверила: в голосе тетки слышались слезы. Неужели Карат обидел? Ну не гад ли?! Сейчас я ему устрою! Я решительно вломилась в комнату, готовая ко всему. Но к тому, что увидела, была не готова: тетка умильно улыбалась и размазывала по толстым щекам слезы.
– Лизонька, душенька, Карат – этот чудесный мальчик – все мне рассказал.
Я ошарашенно переводила взгляд с Томы на душегубца. И что он, интересно, ей рассказал?
– Как я рада, Лизонька! – Тетка подошла и от души прижала меня к своему объемному животу. Мне чудом удалось вырваться. – Вот не зря, ой не зря мать настояла на хорошей школе. Тебя заметили, тебя выбрали! Не волнуйся, я подпишу все бумаги, раз уж такое дело.
– Эм, тетя… – начала было я, но Карат не дал закончить.
– Тамара Львовна знает, что ты выиграла грант на обучение за границей.
– Что?!
– Не стесняйся, Лизонька. Я всегда знала, что ты у меня девочка умненькая, – с гордостью сказала тетка.
Хотелось спросить, что употребляли эти двое, пока я собиралась, но пришлось смолчать, красноречивый взгляд Карата обещал все муки ада, если я открою рот.
– Замечательно, Тамара Львовна, давайте тогда займемся договором. В школу вам ходить и звонить не нужно, мы сами разберемся. И заявление напишем, и документы Лизины заберем.
Всегда бдительная и подозрительная, тетка доверчиво улыбалась, кивала в такт словам Карата. Неужели ее укусил бешеный чуждый и она превратилась в то, что я видела перед собой?
– О воспитаннице не волнуйтесь, – заливался соловьем душегубец. – Она будет звонить вам ежедневно, я проконтролирую.
– Что ты, дорогой, не нужно так себя утруждать. Мне и одного звонка в неделю, а лучше в месяц будет достаточно. Пусть Лизонька учится, не хочу ей мешать.
Когда с документами было покончено, последние наставления Томы выслушаны, Карат попрощался с теткой и сделал то, чего я не ожидала: схватил две самые большие сумки и вышел в коридор. Мне оставалось взять пакет и повседневную сумочку.
Что ж, надеюсь, акция «добрый Карат» продлится подольше и мне удастся вытянуть из него что-нибудь интересное.
Глава двенадцатая
– Что ты ей наплел, говори! – приказным тоном велела я.
Душегубец смерил меня насмешливым взглядом.
– Ладно, расскажи, пожалуйста, – пришлось мне сбавить тон. – Иначе я от любопытства умру.
– Правду. Сказал, что ты получила возможность узнать то, что дано избранным.
Я закатила глаза.
Бла-бла-бла. Бла-бла-бла.
Избранным, угу, как же. Вот только меня не спросили, хочу ли я быть избранной. Зарезали, и все.
– Что-то сомнительно, чтобы тетка вот так просто поверила первому встречному. Да и по поводу заграницы: я же никуда не уезжаю. А если мы встретимся?
– Во-первых, ей уже звонили из твоей школы, поздравляли.
– Ваша работа? – даже не удивилась я.
– Да, Булат постарался. Во-вторых, вероятность того, что вы встретитесь, мала. Наши аналитики изучили Тамару. Она никогда не сходит с обычного маршрута: дом – работа – магазин. В-третьих, документы, которые подписала Тамара, вполне себе настоящие. Тем более твоя опекунша получила весьма приятный бонус, который лишил ее последней подозрительности.
– И какой же?
– Деньги.
– Деньги?!
– Да, ей вернули те средства, которые были уплачены за твое обучение в школе. Как это провернули, даже не спрашивай, не знаю. Не моя сфера деятельности, но уверен, никто внакладе не остался: ни Тамара, ни школа.
Я и не собиралась, было о чем подумать и без того. Теперь все встало на свои места: и теткина доверчивость, и умиление, и остальное. Деньги застили ей глаза.
Горько.
Уже выходя из подъезда, мы столкнулись в дверях с одним из чуждых – знакомым пареньком со второго этажа, который при ближайшем осмотре мало походил на человека. По крайней мере, у людей нечто похожее на львиную гриву я ни разу не видела.
Кто испугался больше, я не знаю, но сдержать вопль мне удалось с трудом. Наверное, если бы не Череп, который пытался меня успокоить, унеслась бы, не разбирая дороги.
– Гадство! – выдохнула я, едва монстр убежал куда-то наверх. – И как вы живете с этим?!
– Нормально, – буркнул Карат. – Другой жизни мы не знаем.
Я даже остановилась. Кьяка посчитала момент удачным и взлетела поохотиться. Видимо, решила, что в компании другого вершителя и его помощника я буду в безопасности.
– Как так не знаете?
Тот молчал.
– Так! – Замученная неизвестностью и всем случившимся, я была готова его пытать. – Если ты мне не расскажешь все и прямо сейчас, то… Да я даже не знаю, что сделаю. Но тебе это не понравится.
Карат криво улыбнулся, но все же заговорил:
– Что ты хочешь узнать?
– Все, я же сказала.
Воитель взглянул на Черепа, Череп на него. То ли они поговорили, то ли у меня крыша окончательно съехала, но Карат решился:
– Хорошо, спрашивай.
Воодушевленная легкой победой, я открыла рот, но снова его захлопнула. Еще секунду назад в голове имелась уйма вопросов, сейчас они пропали.
Вот блин!
Помог, как ни странно, сам воитель. Перехватив поудобнее сумки, он заговорил:
– Вершители рождаются, живут и, если повезет, умирают в гнезде. Гнездо – это больше чем дом.
– Ничего себе! – ахнула я.
– Обыденность, – пожал он плечами. – Такая же, как для тебя жить без знаний о чуждых.
Гадство! Похоже, у меня сегодня день удивительных открытий.
– После рождения некоторое время дети проводят с родителями, – продолжил воитель и медленно пошел вперед, давая понять, что у подъезда стоять он не намерен.
Я потопала за ним, боясь пропустить хоть что-нибудь.
– В четыре года ребенок покидает родителей, переселяясь жить в детскую общую соту. Вечером дети могут видеться с родными, но ночевать обязаны в соте. Лишь раз в десять суток они могут провести весь день с родителями. До пятнадцати лет вершители считаются молодняком и проходят обучение.
– А школа? Кем бы вы ни были, вы не можете жить вне системы.
– Вполне, – проговорил Карат. – Наставники не только дают знания о чуждых и способностях вершителей, но и преподают общие дисциплины.
