Вот что-что, а быть виновницей гибели душегубца мне не хотелось. Да и не уверена я, что Элька справится с воителем. Все-таки он настоящая машина для убийства, да и Черепа списывать со счетов не стоит. Вряд ли пес тихо-мирно смотреть будет, когда Карата убивать начнут. Так что не скажу, как бы она ни наседала.
– Он что, тоже вершитель? – правильно поняла она.
– Угу.
Выругавшись непонятными словами, подруга приуныла. Понурила голову и сгорбилась.
– Не переживай, Эль, – положила я руку ей на плечо (не без внутреннего трепета, надо сказать). – Он уже наказан.
Ага, мое включение в его пригоршню вполне можно назвать наказанием.
– Правда? – подняла она глаза. – Не врешь?
– Когда я тебя обманывала? – улыбнулась я. – Поверь, и наказание его будет долгим.
Ну, надеюсь, что никто не слопает меня в ближайшее время.
– Вот и замечательно! – Ее глаза заискрились весельем. – Пусть мучается, гад.
– Ага! Кстати, Эль, что-то мы все обо мне да обо мне, – прищурилась я. – Давай, теперь твоя очередь рассказывать. Кто ты?
Подруга мгновенно растеряла всю радость.
– Разве тебе не рассказали?
– Не-а, мне пока ничего толком и не известно. Знаю только, что ты – чуждая.
Элька поморщилась:
– Фу, вот придумали же чокнутые вершители названьице, в приличном обществе и произнести неудобно. Сами себя мы называем иначе.
Я от любопытства поерзала на скамье:
– И как же?
– Рожденные во тьме! Вот!
– Поэтичненько, – протянула я.
– А то! – приосанилась подруга. – Не то что чужды-е. Бе-е!
– И много вас, рожденных во тьме?
– Достаточно, – дипломатично ответила она.
– И? – Я вопросительно посмотрела на нее. – Дальше?
– Что дальше?
– Ты так и не ответила: кто ты?
Эльвира на мгновение перестала улыбаться, но потом решительно ответила:
– Мой вид называют «корниги».
Я произнесла про себя название и снова уставилась на нее. К рожкам, остроконечным ушам и узким глазам постепенно привыкала. Смущала только блестящая кожа.
– Ты пьешь кровь?
Она от удивления едва не рухнула со скамейки:
– Нет, конечно! С чего ты взяла?!
Пришла моя очередь смущаться.
– Ну, это, – опустила я взгляд, – блестящая кожа, Эдвард Каллен и все такое.
– Матерь лесная! Нашла кого вспомнить! Такую древность! – захохотала она. – Ай да Лизка! Ай да дурья башка! Поверь, твоя кровушка меня интересует в последнюю очередь.
Похохотав, мы еще некоторое время сидели молча. А потом Эльвира задумалась о чем-то своем, я же размышляла о том, задать или не задать главный вопрос. В итоге, когда у нее зазвонил телефон, мне так и не удалось договориться с самой собой.
– Да, папа. Нет… Ну, не знаю, – уныло проговорила она в трубку. – Ладно-ладно, как скажешь… Минут через десять буду. Все, пока.
– Что-то случилось? – спросила я, когда она убрала мобильник в сумку. – Все в порядке?
– Ничего непоправимого, – уныло ответила Элька. – Очередное семейное сборище. Тетка, дядья, кузены и все прочие. Ну, неинтересно, в общем.
Я пожала плечами, невольно завидуя тому, что она имела:
– Как скажешь.
– Ладно, Лиз, пора мне бежать, – поднялась Эльвира. – Папа сказал, что заберет возле входа в парк. Если хочешь, пойдем вместе. Но…
Подруга замялась.
– Что «но»? – спросила я.
– Не попадайся ему на глаза, ладно? – Она извинительно улыбнулась. – Я как-нибудь потом сама все ему объясню.
– Конечно, я тоже пока не готова к встрече. – Я постаралась ответить как можно беспечнее. – Так что, пожалуй, останусь тут, посижу, отдохну. А ты беги, не заставляй отца ждать.
– Ты уверена? – подозрительно прищурилась Эльвира. – Если что, звони. Да и вообще звони, не пропадай опять. После всего случившегося я уже и не знаю, чего от тебя ждать.
– Обязательно. Кроме того, я уже не одна теперь, – показала я пальцем на небо, где в облаках парила бдительная Кьяка. – Так что иди и не волнуйся. Еще чуток тут побуду и до дома побегу. Ни в какие злачные места забредать не стану. Обещаю.
– Смотри у меня, Лизка! – пригрозила подруга и, помахав на прощание рукой, унеслась на встречу с отцом.
Глава одиннадцатая
Облокотившись на спинку скамьи, я зажмурилась. Миллионы мыслей проносились в голове, и каждая из них хотела быть понятой. Как так получилось, что якобы такие же существа, как я, вершители, относятся ко мне как к пустому месту? Вернее, едва выносят. А одна из чуждых, против кого, по идее, мне должно сражаться, отнеслась ко мне с пониманием. Не гнала, не запугивала, не пыталась манипулировать. Возможно, я ошибаюсь, но… Элька ни разу не сделала мне больно за все время нашего знакомства. А ведь тогда я была человеком, ее потенциальной пищей.
Вот блин, я запуталась. Не знаю, кого слушать, кому верить. Не знаю, кому могу доверять.
– Кья-кья, – раздалось справа. На колени что-то шлепнулось.
Вздрогнув от испуга, открыла глаза – на спинке восседала Кьяка. Оказалось, я до того погрузилась в невеселые мысли, что не заметила ее прилета.
Да уж, хороша. Любой монстр подкрадется и кусочек отгрызет, а я и не увижу.
– Кья-кья. – Она снова подала голос.
– Да, Кьяка. – Я улыбнулась в ответ. – Тебе доверять я могу.
Дожила, называется. Могу доверять только птице.
– Кья-кья. – Веден ткнула клювом мне в плечо.
– Что ты хочешь сказать?
Кьяка спрыгнула со спинки и, смешно растопырив крылья, приблизилась. Ткнула в бедро, и только потом я увидела это: тушку голубя, лежащую на коленях.
Первым желанием было заорать и сбросить труп, но мне удалось сдержаться. С трудом заставив себя не визжать, перевела взгляд на птицу.
– Милая, спасибо, – дрожащим голосом протянула я. – Но честно, такое не ем, кушай сама.
Кьяка потопталась-потопталась и забрала подношение. Я отвернулась, внутренне содрогаясь, ожидая, когда она пообедает. А когда птица закончила трапезу, посадила ее на плечо и пошла прочь из парка.
Так как с Элькой я обо всем забыла и телефон не забрала, пришлось снова идти в школу. Обратно до здания мы с Кьякой добрались без проблем. Чара оказалась права – на птицу, с комфортом устроившуюся на плече, внимания никто не обращал, будто девушки с соколами здесь были обычным делом. Впрочем, не обращали, и ладно, нашим легче. Странности начались позже, когда я вошла в здание. Вернее, даже не странности, а вполне закономерная закономерность, к которой мне так и не удалось подготовиться.
