Даже оказавшись для кого-то подлецом и проигравшим, я иду до конца к цели, и порой не знаю почему сделал этот выбор.
Так было с Ди. Я поставил всё и не пожалел ни на миг.
Так будет с Фридой.
Девчонка и её Ад стали моими. Я не сдамся! Даже если мне за это аукнется, я буду рядом. В ущерб себе, потому что она та самая ДУША, которую мне необходимо спасти для излечения собственной. Отголосок прошлого, которое мне не даёт покоя до сих пор!
— Позволь… мне так больно… — по бледному, исхудавшему лицу текут слёзы. Но я не верю её боли. Мы все перед её ликом слабы.
— Знаю, больно, — киваю, зная, что она не видит и не понимает даже, что есть кто-то рядом. Моего согласия и понимания — чертовски мало.
Потому плюю и ложусь рядом, предусмотрительно заперев дверь и прицепив ключ на шейную цепочку, на тот случай если усну, а девчонка проснётся раньше меня и решит обшарить карманы. Прячу новое “украшение” под футболку, прикидывая проснусь ли в случае чего… проснусь. Как бы глубоко не отключился, уж тут точно почувствую.
— Тшш, спи, — обнимаю со спины. С блаженством закрываю глаза, чувствуя, как по венам бежит отрава иррациональной привязанности. В голову бьёт сладкое ощущение близости к той, кто становится слишком нужной и слишком заманчиво таинственной. — Я согрею тебя, маленькая, — спать жутко хочу, но обнимаю девчонку, пленяя руками, ногой. Прижимаю так крепко, чтобы случайно не отпустить во сне, дышу ею жадно и впервые за эту неделю крепко засыпаю.
Просыпаюсь от томительного, просто невыносимого желания тра*ться.
Кровь горячит тело. Я уже готов. Член налит силой, упирается в… Распахиваю глаза, уже понимая причину проблемы, а по моему паху задом ёрзает Фрида.
Бурчит что-то нечленораздельное, но так горячо и моляще, на интимной частоте, что мозг плавится
— Прошу… — пробиваются еле понятные мольбы на испанском… — Ну же, — протяжно стонет Фрида, доводя кровь до кипения. Прогибается подставляясь ласкам, и я запоздало осознаю, что уже на крючке этой девчонки. Глажу её… робко, неспешно, но ладонь скользит лишь по бедру, присборивая рубашку. Пока не пересекает границ дозволенного, но уже так опасно близко к ним.
Меня крупно трясёт.
Вроде понимаю, что это аморально, нужно остановиться, но как?
За неё говорит ломка. За неё говорит природа, желающая разрядки настолько, что отключает мозг.
Я хочу её… как одержимый… до помутнения рассудка.
И она так просит… молит.
Член оттягивает спортивки, мечтая оказаться на свободе, а потом в тугой, влажной щели девчонки.
— Да, — она опять прогибается, снова задом толкнувшись мне в пах.
Член болезненно пульсирует, дёргается. Уже не контролируя себя, качаюсь навстречу, имитируя акт и придерживая её за ягодицу.
— Даа-а-а, — стенает Фрида томно, горячо, словно я уже в ней и ей охренительно хорошо.
Она сводит с ума.
Рукой ныряю под ткань, алчно задрожав от вседозволенности и того, как она на меня действует. Скольжу рукой по мягкой, нежной коже, подбираясь к сокровенному, а потом переступив грань нормального, кладу ладонь на лобок Фриды.
Глава 6
Лео Доу
Девчонка всхлипывает, когда мои пальцы останавливаются на островке курчавых волос и надавливают чувствительную точку. Очерчивают круг, скользят дальше, возвращаются, наглаживая влажные складочки.
Алчно исследую столь вожделенную зону. Бессовестно впитываю стоны Фриды, обнажённые эмоции удовольствия и сладострастия.
Мольбам буквально не потакал, но то, что делал, не было лишено смысла и логики.
Наркомания — болезнь, которую проще всего заменить другой зависимостью. Кто-то курить начинает, кто-то пить, кто-то подсаживается на кофеин, кто-то на сладкое или просто становится едоманом, метадон. электрошок, бои без правил, обезболивающее. Редкие ударяются в трудоголизм, многие себя находят в религии, а кто-то становится одержим сексом.
Чистое удовольствие.
Это как спорт.
Каждый ищет то, что принесёт удовольствие. То, что поможет выплеску эндорфинов, радости и счастья.
ЭКСТАЗ!
Не уверен, что это был лучший вариант, но из двух зол ЯД и СЕКС, я для Фриды предпочту второе… моими руками. Пока держусь сам.
Она дрожит от чувств. Оглушает стонами, раскрывается в неуёмном голоде и требует ласки ещё и ещё. Она уже не страдает от холода, теперь — горячая и влажная.
Она горит, изнывает и принимает мои пальцы, кусая губы. Прогибается, сама насаживается, шепчет что-то возбуждающее и молит ускорить темп.
Фрида так открыта, чиста в своём простейшем желании, что я кончаю в спортивки, аккурат с её протяжным стоном удовольствия.
Стеночки её влажной плоти сжимаются, пленяя мои пальцы.
Девчонка судорожно обвивает меня за шею, задом ёрзая по моему измученному, необласкоманному члену.
Она в поту, да я и сам жутко взмок… Но увидев на её лице, впервые с того момента как она оказалась у меня, благодарную, расслабленную улыбку, не сдерживаюсь, языком веду по её шее, как оголодавший пёс по лакомой кости — уж больно медленно ползала капелька пота со скулы по пульсирующей жилке. Солёная и хмельная, как текила.
Моей ладони удобно на промежности Фриды. Тепло, влажно, но желание её попробовать куда сильнее здравомыслия, и я подношу к носу увлажнённые её соками пальцы.
Точно грёбаный фетишист, втягиваю аромат и словно последний маньяк… облизываю.
О, бл*, какая же она вкусная… Очень-очень вкусная.
Неугомонный член вновь наливается силой, а я лишь глухо чертыхаюсь, нехотя выбираясь из сладкого плена, чтобы не опозориться перед Ди, когда придёт. Нужно себя в порядок привести.
На какую-то секунду возникает мысль, не завалиться ли спать обратно к Фриде, но благоразумно падаю в кресло.
Сон не идёт, ёрзаю по сидению и кошусь на девушку: то ли страшась, что не переживёт очередной ломки, то ли ожидая чудесного выхода из анабиоза, но она спит мирным сном. И я наконец расслабляюсь, меня накрывает мягкая, зыбучая темнота.
Но её быстро что-то тревожит, мерещится шум, движение… Но вырывает из сна щекотливость и предчувствие опасности.
Рука быстрее мозга реагирует — в следующий миг уже за запястье пленяю Фриду, ковыряющуюся у меня в кармане, и дёргаю к себе.
Не ожидал, что она такая лёгкая и неустойчивая. Её огромные тёмные глаза распахиваются, красиво изогнутые брови испуганно взлетают, и она всем весом заваливается на меня…
— Тш-ш, куда опять собралась? — спросонья мой голос звучит хрипло, шершаво, на частоте “молчать и слушать”. И Фрида на миг усмиряется. Грудь яростно ходит вверх-вниз, зрачки испуганно увеличены, губы дрожат, а я бессовестно наслаждаюсь близостью с девчонкой.
