На кровати Маб лежали простыни Лаона.
У меня внезапно пересохло во рту. Что-то совершенно неуместное было в том, чтобы находиться здесь. Сердце сбилось с ритма, и я почувствовала себя так, будто вторглась без приглашения. Будто увидела нечто, не предназначенное для моих глаз.
Но что было поделать? Я присела на красный диванчик и, стараясь занимать поменьше места, принялась рыться в корзинке с вязаньем. Ее принес один из молчаливых слуг, и я решила, что Бледная Королева хочет увидеть, как вяжут.
Конечно, эти простыни ничего не значили. Мысли мои вернулись к давнишнему сну о брате и бледной женщине, хотя я понимала, что он тоже ничего не значит. И ничего не доказывает. Когда Лаон покидал Англию, его сундук с бельем упаковывала я. А простыни предназначены для того, чтобы ими пользоваться.
Визит Маб не должен был затянуться, и у брата не было причин освобождать комнату от своих зимних вещей. Я заметила их в приоткрытом шкафу, из которого выглядывал рукав приметного пальто Лаона. Но ведь сейчас эта одежда ему не нужна.
Подняв взгляд, я увидела подвешенную на замысловатых цепях кованую люстру. На ее ветвях горели толстые свечи. Порхавшие вокруг соловьи садились на резные балки сводчатого потолка. Белыми полосками вспыхивали крылья козодоев.
Потолок был выкрашен в ярко-синий цвет и усыпан золотыми и серебряными звездами. Это фальшивое небо прерывали поддерживавшие его позолоченные нервюры.
Впрочем, нет, они его не поддерживали. Для этого линии комнаты были слишком уж неправильными. Еще одна архитектурная иллюзия.
Я в третий раз пересчитывала петли, как вдруг в комнату влетела Маб.
Она сбросила свой плащ из перьев и осталась в бело-коричневом платье. Его юбка была сшита из огромных лепестков цветка, рисунок которых походил на крылья бабочки калиго – большие темные круги с желтой каймой, напоминающие глаз совы. Пестрые от множества слоев чешуек, они казались поддельными, и все же были именно крыльями бабочки. Я могла разглядеть на них прожилки и то особое цветовое пятно, которым прерывался узор у основания каждого крыла.
Я присела в реверансе.
Губы Маб изогнулись в улыбке, и перед моим внутренним взором снова появилась река, окаймленная ивами, и губы Бледной Королевы в опасной близости от уха моего брата, от его щеки, от его шеи. Покраснев, я отвернулась.
– Мне так понравилась проповедь твоего брата, – сказала Маб, – ты не должна этого стесняться.
Песочный человек принес поднос с чайными приборами и поставил его на стол между нами.
– Вы хотели научиться вязать, ваше величество? – произнесла я.
– Зачем же быть так далеко, малышка? – спросила она и подсела ближе.
Когда платье королевы коснулось моего, с ее подола, словно с крыльев бабочки, полетела бледная сухая пыльца.
– Я… я вовсе не далеко, – с этими словами я стряхнула с юбок пыльцу, привлекая внимание к тому, что она сидит совсем рядом.
Маб издала долгий хриплый звук, который, возможно, был смешком. Мне, как и прежде, оставалось лишь гадать: так ли смеется существо, способное похитить ребенка и держать его в плену? Я вспомнила низкий пронзительный вой женщины в черном. Отчаянный и печальный.
– Налей мне хотя бы чаю, – велела Бледная Королева. – Пока он горячий. Это всего лишь любезность.
Кивнув, я исполнила ее просьбу – налила чай и нарезала кекс, который для нас приготовили.
– Что задержало мисс Давенпорт?
– Боюсь, сегодня она к нам не присоединится. Тебе придется меня извинить. Я знаю, как тебе нравится общество себе подобных.
– Но мисс Давенпорт, разве она не…
– Нет, – перебила меня Маб, – не совсем.
Ее тон не допускал возражений, поэтому я не стала настаивать на объяснениях, каким бы странным ни казалось это замечание. Я поинтересовалась, что она предпочитает добавить в чай: сахар, лимон или молоко, и ритуал как будто успокоил Маб.
– Кусочек сахара, но без молока, пожалуйста, – ответила она. – Не выношу молоко, хотя, наверное, оно не выносит меня сильнее.
– Конечно, ваше величество.
– Ты ведь знаешь, что рядом с подменышами оно киснет?
Изящно держа чашку, Бледная Королева одарила меня широкой, открытой улыбкой.
– Я думала о проповеди твоего брата. «Вам дано знать тайны Небесного Царства, а им не дано»
[58]. Ты когда-нибудь задумывалась, кто такие «вы» и «они»?
– Что вы имеете в виду?
Свой кусочек кекса я посыпала солью, а королеве передала несоленый.
– Я хочу сказать, малышка, что для того, чтобы были избранные, те, кто понимает, должны быть и те, кто не понимает. Ваш Иисус говорит загадками, рассказывая о том, что держалось в секрете с момента сотворения мира. И загадками он говорит, чтобы кто-то их понял, а кто-то, что гораздо важнее, нет. – Она сделала глоток чая, затем помешала в чашке пальцами и слизнула с них сладкий напиток. – Разве ты не видишь? Тайна может оставаться тайной, только если кто-то ее не знает.
– То есть… вы хотите сказать, что мы нуждаемся в невежестве?
– Нет, мисс Хелстон. Я имею в виду: для того, чтобы отличаться, вам нужен кто-нибудь. Не важно кто, главное, чтобы они просто были. Другие. Язычники, атеисты, католики, паписты… или, например, фейри.
– Фейри?
– Те, кто нашел приют среди ветвей церкви, но не является ее частью. Мы даем вам ясность, смысл, цель. Мы – ваша противоположность.
– Я бы не сказала, что вы противоположность церкви… – я попыталась нервно рассмеяться.
– Тогда, может быть, противники?
– Нет, только не это.
– Но что же вы без нас?
– Люди.
Ее улыбка сделалась только шире, Маб смотрела на меня немигающим взглядом желтых глаз.
– Но ты по-настоящему не знала, что значит быть человеком, пока не посмотрела на фейри.
– Мне известно, кто я есть.
– Тебе известно, кем ты не являешься. Это не одно и то же.
Я прикусила язык и отвернулась, дрожа от едва сдерживаемой досады. Маб меня дразнила.
– Разве вы не хотели научиться вязать? – сказала я в отчаянной попытке сменить тему.
Она снова рассмеялась, на этот раз слегка почеловечески, хотя смех ее все же оставался хриплым и раскатистым.
– Я способна на жалость, мисс Хелстон. Что ж, показывай, – приказала она. – Покажи мне, как вяжут.
Подцепляя пряжу спицами, я послушно продемонстрировала Маб азы вязания. Бледная Королева, встав и подойдя ко мне сзади, склонилась совсем близко, чтобы рассмотреть мою работу. Бросив на нее взгляд, я заметила украшение на шее у Маб – камень с дыркой на грубом шнурке.
