Я скосила глаза на хрустальные «лодочки» с выпечкой.
– С удовольствием.
– Вам покрепче? – уточнила психолог, когда мы переместились за стол.
– Да, – ответила я, – не люблю напиток цвета канарейки.
Штих рассмеялась:
– Оригинальное сравнение.
Поговорив некоторое время о пустяках, я решила вернуться к основной теме, но задала другой вопрос, а не тот, что прозвучал ранее:
– По какой причине Петр и Инесса решили усыновить Колю?
Алена провела рукой по красиво уложенным волосам.
– Могу лишь сообщить, что они сказали мне: «Доченька, мы хотим сына, но по ряду причин мама не способна родить. Да и младенец – это утомительно. Поэтому мы нашли мальчика из хорошей семьи. К сожалению, его родители погибли. Ему четырнадцать лет. Он умный, воспитанный…» Ну и так далее. Мне тогда исполнилось двадцать, я стала птенцом-переростком, пора было улетать из гнезда. Я хотела обрести свободу, но не знала, под каким предлогом сбежать от мамы и отца, который меня с ранних лет баловал, любые мои прихоти исполнял.
– У вас с мальчиком не сложились отношения? – предположила я.
– Нет. Просто хотелось самостоятельности. Коля на самом деле оказался очень приятным человеком. Спокойный, тихий, очень взрослый по поведению. Он так смотрел на людей… Слов не подберу.
– Оценивающе? – подсказала я.
– Вроде того, – согласилась Алена, – дети любят поболтать, похвастаться. Сбежал в кино с контрольной? Училка вызвала родителей безобразника на разговор? Мальчишка в глазах сверстников герой. Прогулять уроки – подвиг неповиновения. Кое-кто умнел в классе восьмом, после этого были тогда первые экзамены, по их результатам решали: ты учишься дальше, получаешь в десятом аттестат и можешь поступать в вуз. Или тебе выдают справку о восьмилетнем образовании и ты топаешь в ПТУ, овладеваешь интересной профессией: медсестра, портниха, автослесарь. Кстати, артисты балета и цирка, все были тогда с восьмилеткой. Перед тобой открывалось много возможностей. Но! В МГУ ты не поступишь, в престижное военное училище или туда, где обучают на врача, тоже не попадешь. Потому что приемная комиссия потребует от абитуриента аттестат о десятилетнем образовании. Поэтому многие веселые безобразники, перейдя в восьмой класс, вели себя иначе, хотели учиться в школе до упора. А кое-кто продолжал вести себя так, словно ему одиннадцать едва стукнуло. Но Коля, наоборот, держал себя, как взрослый.
Алена допила чай, сняла со спинки стула шаль и накинула ее на плечи.
– У родителей была по тем временам огромная квартира, мой дед, Леопольд Штих, несмотря на свой титул барона, считался любимчиком советских властей. Он был гениальным физиком, работал на оборону. Великим ученым в СССР прощалось и разрешалось многое. Леопольд Фрицевич, как понимаете, немец, его предка Петр Первый привез в Россию, когда стал организовывать флот. Барону понравилась чужая страна, он женился на девушке из княжеского рода, обзавелся обширным имением. Спустя десятилетия Штихи обрусели, но всегда учили немецкий язык. Я тоже им владею. А поскольку последние сто лет в роду появлялись только девочки, им запрещали менять фамилию, и все их дочки записывались на фамилию Штих. Ну да это вам не интересно. Маме достались восьмикомнатные апартаменты деда. Там был километр площади, много подсобных помещений. Колю не подселили ко мне в спальню, он получил собственную. Жили мы с ним в разных концах квартиры. Никогда не ссорились. В апартаментах было два санузла и маленькое помещение с лейкой в потолке и держалкой для полотенца. Я там любила мыться. Как-то раз вечером я пошла в душевую, хотела включить воду и услышала голос мамы:
– Петя, почему нам надо вести разговор в чулане, где стоит доска для глажки?
– Потому что у детей длинные уши, солнышко, – ответил Петр Андреевич, – думаешь, что они в своей спальне чем-то заняты, или в гостиной в лото играют, начнешь с женой откровенную беседу о сложных проблемах, а из-за двери сопение. Все подростки не прочь подслушать, о чем родители говорят. Я таким же рос, поэтому выяснил много такого о своей родне, чего мне знать не следовало. Теперь события сложились так, что мне надо тебе много чего рассказать. Поэтому я и позвал тебя сюда. Где Коля?
– В своей комнате, уроки делает, – ответила мама, – на редкость ответственный мальчик.
– Алена чем занимается? – не утихал Петр Андреевич.
– Она на работе, – пояснила Инесса, – потом зайдет к Маше Федотовой.
Алена сняла шаль.
– Мама не ошиблась. Я на самом деле хотела посидеть у Манюни, прибежала к ней в гости. Но у подруги был сильно пьющий дед. В тот день он в очередной раз угостился водкой, Машка сказала:
– Лучше иди домой, старикашка сегодня особенно злой.
Вот я и очутилась в родной квартире. А она была такая огромная, если тихо войти, не орать: «Это я!» – то никто и не узнает, что ты вернулась.
– Хорошо, – обрадовался папа, – ей точно не стоит знать то, что я тебе сообщу.
Ну, услышав эти слова, я поняла: нужно затаиться, чтобы непременно услышать то, что мне сообщать не собирались. Я села на пол в душевой и развесила уши.
Алена наполнила наши чашки заваркой.
– Писатели любят фразу: «И судьба моего героя разделилась на до и после». Мне она в школьные годы казалась фальшиво-патетичной. Ну не может наша жизнь взять и стать в одночасье другой. Но когда я вышла из душевой и на цыпочках прокралась в свою спальню, вот тогда поняла: я теперь другой человек.
Алена отвернулась к стене.
– Пока вы ко мне ехали, сюда позвонил ваш начальник, Иван Никифорович, и попросил посмотреть материал, который он сбросил мне на почту. Я прочитала справку на родителей Николая. Но совершенно не удивилась. Коля умер?
Я кивнула:
– Да.
– Рак? – поинтересовалась Штих.
– Нет, Каменев ушел на тот свет здоровым, – пояснила я, – у него просто остановилось сердце.
– По какой причине? – осведомилась Алена.
Пришлось ответить:
– Неизвестно. Есть версия, что он чего-то очень испугался.
– В это мне верится с трудом, – сказала собеседница. – Коля, которого я помню, был всегда спокоен, как рептилия. Сильные эмоции он не демонстрировал. Но это объяснимо, если знать, как прошли его детские годы. Вы хотите разобраться в том, что с ним случилось?
– Это желание его жены Вероники, – уточнила я, – они учились в одном классе и не расставались, когда закончили школу.
– Ну надо же! – удивилась Алена. – Они поженились, Коля оказался однолюбом? Знаете, я приняла решение пойти учиться на психолога после того подслушанного в душевой разговора. Мне хотелось понять, почему люди, с виду вполне приличные, творят жуткие вещи. И при этом не нервничают, едят, пьют, любят своих детей, жен. Ну как это так? Утром примерный семьянин, а вечером монстр? Вдруг я сама когда-нибудь такой стану? Мне тогда было слегка за двадцать. Я училась в инязе, по совету папы овладела английским и испанским языками, собиралась работать переводчицей. Коля уже год как был моим братом. У нас сложились хорошие отношения. Я уже говорила, что он вел себя как взрослый. А я, несмотря на свой возраст, была послушной, тихой девочкой, которая до сих пор отчитывалась матери, если собралась посидеть, поболтать с подружкой у нее дома. Я была инфантильна, со всех сторон защищена родителями от любых неприятностей, не думала ни о хлебе насущном, ни о том, где взять денег на одежду и развлечения. Просто приходила к папе и говорила:
