– Хорошо. Но если все-таки придет, ты должна тайком увести его в то секретное место.
– Будет неловко.
– Запомни, Купер должен был быть твоим уже год назад. Она крадет его у тебя. Вспомни их первую встречу. Он был с тобой, но ей это не помешало начать флиртовать.
– Да, правда.
– Больше уверенности в голосе.
– Правда!
В дверь постучали.
– Входи, – крикнула она.
Ее папа заглянул внутрь.
– Привет, Билл, – сказала Лейси.
– Привет. Мы с твоей мамой пойдем в магазин. Твой брат и сестра смотрят телевизор. Можешь прислушиваться к ним, пока нас нет?
– Да, могу.
– Спасибо. – И он ушел, оставляя дверь приоткрытой.
– Ты зовешь его Биллом. Это что-то типа «я обращаюсь с отцом, как с ровесником» или типа «мы с отцом так далеки, что я должна называть его по имени»?
– Это типа «он мой отчим».
– А, тогда в этом есть смысл. Не знаю, почему не подумала об этом сразу.
Она хихикнула.
– Поэтому твой брат с сестрой намного младше?
– Ага, мы сводные.
– Поняла. А твой неотчим?
– Ты имеешь в виду моего настоящего папу?
– Да.
Я поймала подушку, которая полетела обратно ко мне.
– Мы с ним видимся. С семнадцати лет мне, вроде как, нужно выбирать, когда мы встретимся. Раньше у них было равное опекунство, но оказалось, что сложно упаковывать всю мою жизнь каждые полнедели. Поэтому чаще всего мы ходим куда-нибудь поесть раз в неделю, или я остаюсь с ним почти на месяц.
– Он живет неподалеку?
– Около часа езды. И я не скажу, что он поощряет мой карьерный выбор.
– Актерство ему не нравится? Почему?
– Он считает меня слишком маленькой. Хочет, чтобы я сначала подросла.
– Но твою маму все устраивает?
– Еще как. Моя мама без ума от моего занятия, и я рада, что хотя бы один родитель на моей стороне. Сложно добиться серьезного отношения к себе как артисту. Уж кто, если не ты, меня поймет.
– Да, я понимаю. Мне повезло, что оба родителя любят мое искусство.
– Да, тебе повезло.
У меня зазвонил телефон, и я поскорее его достала. Пришло сообщение от Купера.
Купер: «Я заболел. Приди, позаботься обо мне».
Я дала Лейси прочитать.
– Откажи ему. Ты продержалась уже четыре дня. Он погубит наши планы. Нельзя видеться с ним до воскресенья.
Я написала в ответ:
Я: «Уверена, твоя мама прекрасно о тебе позаботится».
Он: «Родителей нет в городе».
Я: «Может, позовешь Айрис?»
Он: «Я на грани смерти. Пожалуйста».
– А-а-а! – воскликнула я. – Он говорит, что на грани смерти.
– Эбби, – сказала она с угрозой в голосе.
– Я знаю, знаю, но что, если он правда заболел, и никого нет рядом?
– У него есть Айрис, помнишь?
– Если она будет заботиться о нем в болезни, это сблизит их еще сильнее. Разве то, что он написал именно мне, ни о чем не говорит?
– Говорит. Говорит, что наш план сработает.
– Значит, я просто наведаюсь, посмотрю, как он.
Лейси смерила меня холодным взглядом.
– Ты поедешь, что бы я ни говорила, так ведь?
– Он мой друг.
– Знаю. Убирайся отсюда. Надеюсь, он там не в себе, и это не помешает нашему замыслу.
– Спасибо за все, – сказала я с улыбкой.
Она обняла меня.
– В воскресенье вечером напиши мне подробный отчет.
– Обязательно.
Она наклонилась к подножью кровати и подняла туфли.
– Возьми их, просто на случай, если не сможешь подыскать чего-нибудь еще. Любые грандиозные отношения начинаются с жертвы. – Она улыбнулась. – Да, ты можешь написать это на футболке.
Я взяла туфли и выбежала из дома. Сердце колотилось у меня в груди. Я так просто поддалась Куперу, потому что я скучала по нему.
Двадцать восемь
Дверь мне открыла Амелия.
– Где он?
Она указала.
Я бросила сумку на входе и пошла к его комнате, тихонько постучала, но в ответ услышала только стон.
– Десять минут назад ты еще мог мне написать. Неужели с тех пор твое состояние так усугубилось? – Я вошла в комнату. Единственным источником света там была маленькая настольная лампа, и я дала глазам привыкнуть. Купер лежал на кровати и тяжело дышал. Я потрогала его лоб. Он горел.
– Подожди, ты не шутил? – В какой-то степени я думала, что он притворялся или преувеличивал, чтобы зазвать меня к себе. – У тебя сильный жар. Ты принимал какие-нибудь лекарства?
– Не знаю.
– Что это значит?
– Может быть. – Его губы обветрились, и слова звучали едва слышно.
– Ты давно в таком состоянии? Больше дня?
– Что?
– Я сейчас вернусь.
Его сестра ела мороженое у телевизора.
– Купер принимал какие-нибудь жаропонижающие?
– Нет. Он пришел домой часа три назад и сразу пошел в комнату. Я хотела разбудить его, узнать, оставляли ли нам деньги на ужин, но он сказал, что спит.
– Значит, это началось сегодня.
– Думаю, да.
– Хорошо. У меня есть деньги – если хочешь, закажи пиццу или еще что-нибудь.
– Спасибо! – Она побежала к телефону, пока я направилась к аптечке. Там обнаружился пузырек «НайКвила»
[20]. Я взяла его и полотенце и вернулась со своими подношениями к нему в комнату.
– Эй, больной, приподнимись-ка на секунду. Нужно принять лекарства.
– Эбби?
– Да.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты меня позвал. А теперь, давай, присядь. – Я помогла ему подняться. Он принял лекарства и откинулся на кровать. Под шею, на самый горячий участок, я положила мокрое полотенце.
– Как это случилось?
– Не знаю, – с трудом пробормотал он.
– Ты поешь, если я приготовлю тебе суп?
