– Ты настоящая художница, раз твое платье на таком человечке выглядит лучше, чем весь мой гардероб.
Я дала Лейси рассмотреть рисунок.
– Без цветов, – сказала она. – Мы прощаемся с девочкой и примеряем на себя женский образ, помнишь? В остальном мне нравится. И платье должно быть красным.
– Красным? Я думала, черным.
– Доверься мне. Ты наденешь красное.
– Ладно, значит, на выставке он увидит меня в новом красном платье, в котором я буду выглядеть как женщина, а не как девочка, и затем… что?
– Потом ты признаешься ему в своих чувствах и целуешь его. В этот раз он не сможет отшутиться.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловала его в разгар выставки прямо перед всеми посетителями?
– Нет, вашему первому поцелую не нужны зрители. Этот поцелуй должен стать судьбоносным. Поцелуй, который растопит упрямое сердце.
– И совсем никакого давления, – пробормотала я.
– Подожди, у тебя ведь уже был первый поцелуй, правда?
– Да, я целовалась с несколькими парнями. – Не в этом году, но достаточно, чтобы не беспокоиться о своих способностях.
– Отлично. Так вот, есть там какое-нибудь местечко поблизости, куда его можно будет увести? Тихое, романтичное, предпочтительно.
– Кладовая?
Она продолжала совершенствовать платье.
– Не кладовая.
– Я шучу.
Ей понадобилось еще какое-то время, чтобы изучить мое выражение лица.
– Точно. Постоянно забываю, какая ты саркастичная.
– Это дар.
– Так есть какое-нибудь другое место на примете?
У меня было другое место на примете. Площадка с видом на океан. Она укромно прячется за кустами и деревьями и, если ее не займут другие посетители, станет идеальным местом для первого поцелуя.
– Есть.
– Тогда дело за малым.
Я тяжело вздохнула.
– Ага, совсем за малым. Он влюбится в меня еще до окончания вечера.
– А, еще тебе придется продать все пять картин на выставке. Тогда эта ночь точно будет лучшей ночью в твоей жизни.
– Звучит все более постановочно.
– Именно. – Она триумфально подняла законченный рисунок, словно он резюмировал весь наш разговор. И почему-то мне так и казалось. Я улыбнулась, и меня охватила уверенность. Нам с Купером суждено быть вместе.
Двадцать семь
Я устала. Последние четыре дня я провела в музее за инвентаризацией, уборкой, размещением картин и другими делами, продиктованными выставкой. И каждый вечер мы с Лейси прогоняли план нашей игры.
Она сводила меня в магазин на поиски идеального платья – красного, без рукавов, слегка выше колена, с высокой талией, плиссировкой и карманами – и помогла выбрать прическу. Но, что самое важное, я не видела Купера с тех пор, как мы с Лейси разработали план. Голова у меня болела, но я была почти уверена, что это из-за переживаний, а не из-за детокса.
Наступил вечер пятницы, до выставки оставалось два дня. Мы с Лейси собрались у нее в комнате, чтобы обсудить последние детали плана на воскресенье. Я сидела у нее на кровати, и на кровати у нее было больше подушек, чем у меня во всем доме.
Она осматривала свой обувной шкаф, который занимал всю стену в гардеробе.
– Какого размера обувь ты носишь?
– Восьмого
[18].
Она сжала губы.
– Как думаешь, сможешь влезть в седьмой с половиной
[19] на один вечер? Потому что эти безупречные. – В правой руке она держала туфли. Черные, с открытым носком, на высоком каблуке и с красной подошвой.
– Я не меньше четырех часов буду на ногах.
– Так это «нет».
– Это твердое «нет».
– Ладно. Но тебе нужно найти какую-нибудь симпатичную обувь на каблуке. Главное, не надевай свои удобные балетки.
– Окей, окей, я поищу завтра.
– Хорошо. Жалко, что я не могу посмотреть, как все пройдет. Может быть, стоит пропустить последние пробы в Лос-Анджелесе.
– Скажи, что ты шутишь. Тебе незачем пропускать пробы. Ты должна пойти и получить свою роль, потому что я знаю, что ты на это способна.
Она отсалютовала мне.
– Так точно, мадам.
Я улыбнулась ей в ответ.
– Ты хорошо произносишь вдохновляющие речи, но не очень-то хорошо им внимаешь.
– Эй, в воскресенье я планирую поцеловать Купера моего-лучшего-друга-во-всем-мире Уэллса. Мне кажется, я и так интерпретировала невинную фразу более чем радикально.
– Ну, я бы не назвала свои замыслы невинными, но я понимаю, о чем ты. И все будет отлично. Я знаю, что ты справишься, даже если меня там не будет.
– Я справлюсь. Я смогу. – Я нерешительно подняла кулак в воздух. – Ауч. Плечо болит.
– Почему?
– Я поносила достаточно картин по музею.
Она провела пальцами по губам.
– Я вот думаю. Уже слишком поздно для особенного рисунка Куперу? Рисунка, который значил бы для него что-нибудь. Было бы здорово, если бы он увидел его на выставке.
– Выставка через два дня!
– Так это «нет»?
Она меня рассмешила.
– Обычно ты просто озвучиваешь пожелания, и люди их исполняют?
Она задумалась.
– Не все время. Но достаточно часто, чтобы меня разбаловать. Я считаю, мы с тобой отлично подходим друг другу. Ты возвращаешь меня на землю, а я помогаю тебе мечтать по-крупному.
Может быть, она права. Потому что с ней я правда мечтала по-крупному. Благодаря ей я поверила, что через два дня Купер будет моим.
– Вообще-то у меня уже есть картина для него. Я переделывала старую картину, где он на квадроцикле. Новую версию он еще не видел, но ему должно понравиться. Я хотела вручить ему этот рисунок после выставки, если не получится его продать.
– Превосходно. Видишь, я сказала, и это случилось.
Я схватила одну из сотни ее подушек и запустила в нее.
Она словила подушку и покружилась с ней в танце. Потом она бросила ее на пол и уселась сверху.
– А что ты планируешь делать с его девушкой? Если она появится с ним в музее, я имею в виду.
Улыбки на моем лице как и не бывало.
– Они не вместе, – повторила я его слова. – Они всего лишь сходили на пару свиданий. Не думаю, что он придет с ней.
