– Наверное, ничего. – Может быть, сейчас этот рисунок и выделяется на фоне других, но скоро другие ее догонят. Я сложила бумаги вместе и обернулась к Куперу.
– Я думала, ты празднуешь с семьей.
– В этот раз мы просто заехали за десертом, и все. У меня есть кое-что для тебя.
– Хорошо.
– На выходе из «Чизкейк Фэктори» я заметил, что у них остался последний кусочек чизкейка с белым шоколадом и малиной. Последний! И я подумал, что это судьба. Или называй это как хочешь. – Из-за спины он вытащил белый с разноцветными полосками пакет.
– Ты лучший.
– Я знаю. А теперь давай. Пойдем посидим на улице, и ты разделишь его со мной.
* * *
Тем вечером я пришла домой и установила небольшое полотно. Я нарисовала рыбу. Сначала я рисовала ее реалистично, словно под водой. Но потом я поняла, что это неправильно. Картина не отражала моих чувств в спа или на гонках Купера. Я перерисовала ее. Теперь рыба была покорежена, изогнута под неправдоподобным углом. Я покрыла воду зыбью, сделала ее мутной. Потом отошла подальше и посмотрела на результат. Вот так я себя и чувствовала.
Девятнадцать
Как так получилось, что я ни разу не бывала на обычной вечеринке? Что мне надевать? Сарафан? Шорты и топ? Что-нибудь наряднее? Наносить ли больше макияжа, чем обычно? Мне хотелось позвонить Лейси и посоветоваться с ней, но это было бы глупо. Я должна была разбираться в такого рода вещах. И она, наверное, занята подготовкой к вечеринке. Вместо этого я позвонила Куперу.
Он ответил после трех гудков.
– Ты же не сливаешься, правда?
– Правда. Эллиот заедет за мной через час.
– Подожди, что? Я думал, ты поедешь сама, чтобы не оказаться там без путей отступления.
– Я знаю. Это был момент слабости. Меня волнует другой вопрос. Что на тебе надето?
– Ты должна сказать это более сексуальным голосом, чтобы подкат сработал. Вот так: «Что на тебе надето, малыш?» – произнес он низким хрипловатым голосом.
– Отвратительно. Я не хотела звучать как извращенка. Я серьезно. В чем ты идешь на вечеринку?
– Эм.
Я могла представить, как он сейчас осматривает свою одежду. Словно только сейчас узнает, что на нем.
– В шортах и футболке.
– Плохой из тебя помощник!
– Надень сарафан и вьетнамки. Нанеси тушь на ресницы и немного блеска на губы.
Я открыла и закрыла рот от удивления.
– Я обращаю внимание на то, что носят девушки, Эбби.
– Спасибо! Теперь мне нужно собираться.
– Скоро увидимся. Отыщите нас, когда доберетесь.
– Хорошо. – Я так и собиралась сделать. Купер умел начинать и вести разговор и даже знал, когда его закончить. Рядом с ним социализироваться было намного проще.
* * *
Эллиот оказался у моих дверей вовремя. В поло и бриджах он выглядел просто. И даже свои непокорные кудри он уложил назад.
Открыл дверь дедушка.
– Эллиот, рад тебя видеть. Проходи.
– Ему не нужно проходить, я уже готова. Видишь? – Я обошла дедушку и вышла на порог.
Но дедушка все еще сжимал его руку в приветствии. Он втянул Эллиота в дом.
– Конечно, он проходит. Ему нужно познакомиться с твоей мамой.
Я застонала.
– Эллиот. Мне жаль, что они превращают это в целую церемонию.
– Все нормально, – заверил он меня с улыбкой.
Мама встретила нас на входе.
– Здравствуй, очень рада тебя видеть, – сказала она, заключая Эллиота в объятия. – Спасибо, что пригласил мою дочь.
– Да, я ведь такая обуза, – сказала я.
Мама шутливо шлепнула меня по руке.
– Ты знаешь, о чем я.
– Теперь мы можем идти? – Лишнее смущение мне было ни к чему.
– Пройдите сначала в гостиную. Людям нравится наша гостиная. Там много работ Эбби. Ее картины как окна в мир, – рассказывала мама, направляя Эллиота в гостиную.
– Мам. Я отомщу тебе за это. Этой ночью советую тебе не смыкать глаз.
Эллиот реагировал, как нужно: он охватил взглядом все работы вокруг, выбирал подходящее время, чтобы охать и ахать. Мама сияла от удовольствия.
– Сегодня можем просто остаться здесь, – сказала я, присаживаясь на диван. – Я не против.
Мама подняла руки, признавая, что сдается.
– Хорошо, хорошо. Я просто горжусь тобой. Убирайтесь, вы оба. И приятно познакомиться, Эллиот.
– Взаимно.
На улице у дома он улыбнулся мне.
– Прости за это. Она любит хвастаться.
– Не без причины.
Я просто пожала плечами, не зная, как еще ответить.
Эллиот водил джип без дверей. Мы залезли в машину и поехали к Лейси. Уже по дороге я начала сожалеть о своем выборе одежды. Ветер, гуляющий по кабине, задирал мне юбку, и ее все время приходилось держать.
– Прости. – Эллиот заметил, что мне приходится непросто. – Стоило поставить двери. Хотел быть крутым.
Я посмеялась.
Он потянулся к заднему сиденью и вытащил одеяло.
– Хочешь прикрыть ноги?
– Да, пожалуйста. – Это меня спасло.
– Ты, кстати, очень хорошо выглядишь.
– Спасибо. – Я в это время подворачивала одеяло под ноги так, чтобы оно полностью их окутывало.
– Честное слово, ты потрясающая художница, – сказал он через несколько минут, прерывая тишину.
– Я… Спасибо. – Я решила просто принять комплимент, без лишних объяснений о том, каким недоразвитым мое искусство выглядело в глазах профессионалов.
– Ты этим хочешь заниматься после школы? Пойти в какой-нибудь художественный университет?
– Да… Думаю, да. – Этого я хотела с восьми лет. Этого я хотела, пока мистер Уоллес не поселил у меня в голове мысль, что, возможно, я не так уж и хороша. Теперь меня беспокоило, что я не попаду в художественную школу. Что я окажусь хуже всех. Что даже на зимний курс я не смогу попасть, что уж тут говорить о художественном университете.
– А ты?
– Да, я тоже.
– Ты тоже что?
– Хочу в художественный университет.
– Что? Ты рисуешь? – Теперь он завладел моим абсолютным вниманием.
– Нет. Ну, то есть я немного рисую, но вообще я скорее по скульптуре.
Он художник. Еще и месяца не прошло с тех пор, как я говорила Куперу, что парень-художник – как раз одна из моих целей на отношения.
