– «“Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой”.
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел».
Когда я отвернулась, Вика прошептала мне на ухо:
– Ты его сильно любишь, да?
– Что? – удивилась я. – Ты о чем?
– Так смотришь на него… – улыбнулась Викуля.
– Как? – смутилась я. – Обычно смотрю…
– Сильно любишь, да! – в подтверждении своих слов закивала Вика.
Я рассерженно уставилась в окно, продолжая слушать негромкий убаюкивающий голос Кайзера:
– «Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
“Нет на земле твоего короля…”»
В классе воцарилась тишина. Словно все прониклись к безысходной боли и горю лирической героини, навсегда потерявшей любимого человека. Даже вернувшийся Елесин неуверенно топтался в дверном проеме.
– Впечатляет! – пробормотал Клим. – Только что ж, муженек ее даже не подозревал, что жена того… шуры-муры с королем-то?
– Это мы сейчас и обсудим, – отозвался Классный Вадим. – Клим, садись на место. Спасибо, Роберт.
– А дочь, получается, от короля? – не унимался Елесин, направляясь к последней парте.
Я продолжала рассматривать в окне снег, налипший на уличный фонарь. Как люди влюбляются? Сразу или постепенно? Кажется, я и не заметила, как это вновь со мной произошло. Любовь, подобно приближающемуся Новому году, несется на меня страшной белой лавиной. А я, несмотря на прошлые неудачи, даже не пытаюсь сопротивляться, надеясь, что теперь все может быть по-другому. Да и что стараться, когда все тщетно. Я напугана, я в панике, но зачем мне бороться со стихией – настоящими чувствами, снежным девятым валом? Остается только это принять.
Посмотрела в конец класса и встретилась с внимательным взглядом Роберта. Кайзер послал воздушный поцелуй. Изобразив негодование, сразу отвернулась… Чтобы скрыть улыбку.
Я не могу спастись. Да и не хочу.
27 декабря 20…7 (поздний вечер, дополнено)
Мама вернулась с работы и тут же загремела стаканами в баре. Поэтому я и не люблю канун праздников. В доме слишком напряженно и нервно.
Я осторожно заглянула на кухню. Родительница сидела за стойкой с бокалом виски в руке.
– Сложный день? – негромко спросила я.
– Мне бы не хотелось об этом говорить, извини, – сухо откликнулась она.
Я пожала плечами и пошла по темному коридору в прихожую, где Мария Архиповна собиралась домой.
– Вы лампу-то включите, – посоветовала я. – Чего в темноте…
Тетя Маша замешкалась.
– Да все уже… Готова. Что мама сказала? – спросила шепотом Мария Архиповна.
– Пьет сидит, – ответила я. – Ничего не говорит. Наверное, на работе запарилась с отчетами. Как обычно.
– Значит, вы ничего не обсудили? – расстроенно произнесла женщина.
– Что? Вы что-то знаете? – насторожилась я.
– Не имею права вмешиваться в ваши отношения… – Мария Архиповна звякнула ключами.
– Да у нас и нет никаких отношений, – заявила я. – А у мамы – серьезные проблемы на работе? Что-то со здоровьем?
Странно, но в своем голосе я уловила нотки настоящей паники.
– Нет-нет, Даша, ничего подобного! – запротестовала тетя Маша.
– Мария Архиповна, вы еще здесь? – раздалось из кухни.
– Уже ухожу! – выкрикнула женщина и обратилась ко мне: – До завтра, Дарья. Спокойной ночи!
– Спокойной… – растерянно отозвалась я.
Проходя мимо кухни, краем глаза заметила, как мать, ссутулившись, сидела за столом. Залпом выпила остатки виски со льдом и закрыла лицо ладонями. Я побрела в свою комнату. Что ж, не хочет делиться – не надо. Главная заповедь нашей семьи: не навязывайся.
29 декабря 20…7
С Витой мы встретились у здания, где находился выставочный зал. Рыжая немного опоздала. Пока ждала одноклассницу, мороз уже успел изрядно пощипать щеки и нос.
– Прости! – подбежала ко мне Вита: под ее сапогами громко поскрипывал снег. – Пришлось задержаться, мама дома скандал устроила… из-за ерунды.
Девчонка закатила глаза. Я, вспомнив мать Виты, напряглась.
– Знакомая история. Мы с моей тоже часто ссоримся.
– Будто они и не были молодыми, верно? – бросила Вита, первой поднимаясь по высоким ступеням.
– Угу…
– Ой, вот! Держи! – рыжая достала из кармана пуховика билет и протянула мне.
– Спасибо!
– Не стоит! – засмеялась она. – Сама искала, с кем бы сходить. Фил ведь до последнего отказывался.
– Точно! Он выставки терпеть не может! – улыбнулась я в ответ.
Вита с интересом посмотрела на меня.
– По крайней мере, раньше не любил, – смутилась я.
– Скажу тебе – ничего не изменилось, – Вита потянула на себя тяжелую дверь.
В здании было тихо. В холле нас встретила пожилая женщина.
– Девочки! – всплеснула она руками. – Молодцы какие! Пришли в такой мороз…
– Здравствуйте! – вразнобой выпалили мы с Виолеттой.
– Вы были у нас?
Я закивала головой, а рыжая виновато пожала плечами. Оно и понятно: ведь она новенькая не только в нашей гимназии, но и в городе.
– Прямо по коридору, – подсказала женщина Вите.
Та направилась к гардеробу, а я задержалась.
– Сегодня много людей? – спросила я.
– Что ты, деточка, какие люди… Праздник скоро – не до выставок. Организаторы неподходящее время выбрали.
Я стянула с головы колючую вязаную шапку.
– Но билеты все равно не достать.
– Полно билетов! – отмахнулась женщина и посмотрела на меня так, словно я городская сумасшедшая. – Мне пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать посетителей в последние несколько дней.
– Да? – удивилась я, высматривая у гардероба Виту, которая в это время прихорашивалась у зеркала.
Как-то мне даже в голову не пришло проверить на сайте наличие билетов. Поверила рыжей на слово. Да и почему мне стоило в Вите сомневаться?
Я тоже сдала куртку, и мы с одноклассницей направились в пустой выставочный зал.
– Никакого аншлага, – сказала я, осторожно поглядывая на девчонку.
