– Так, немного отдохнул, давай ее на руки возьму!
Филипп подхватил Виту.
– Прислонил бы ее к столбу, – посоветовала я. – И делов-то…
– Она на ногах не стоит! – укоризненно посмотрел на меня Фил. – У нее еще такое пальто светлое… Боюсь замарать.
– Ты хочешь поймать машину? Можем дождаться нашего водителя.
Филипп отрицательно покачал головой:
– Виту заберет мама.
– Вау! – вырвалось у меня. – Что будет!
Вот если бы моя мама приехала за мной, когда я находилась в таком состоянии… Да меня бы в порошок стерли.
– Я даже боюсь представить, что она скажет, – словно прочитал мои мысли Фил.
– Побыть с тобой? – предложила я. – Передадим матери на руки загулявшую дочь.
Филипп не ответил. Только с благодарностью посмотрел на меня.
Некоторое время мы молчали. В тишине редкий снег продолжал кружить над пустым проспектом.
– А чего она так надралась-то? – кивнула я на спящую Виту.
– Мы повздорили из-за…
– Меня? – спросила я.
– Вита ревнует, – смутился Фил.
– Что ж… – начала я, – напомни мне потом кое-что тебе рассказать.
Из-за угла выехал большой черный внедорожник, который мчался в нашу сторону на огромной скорости. В какой-то момент мне показалось, что сейчас машина просто сплющит нас троих в лепешку. Но автомобиль с визгом затормозил буквально в метре. Из него выскочила высокая рыжая женщина. Не знаю, сколько ей лет, но сперва я приняла ее за старшую сестру Виты. Интересно, в каком возрасте она родила свою дочь?
– Мерзавка! – громко воскликнула женщина. – Она спит? Ударь ее по щекам! Посильнее!
Это она Филу приказала. Гурьев растерянно уставился на мать Виты.
– Нужно привести в чувства маленькую дрянь. Виолетта!
Вита, услышав злобный голос матери, схватила Фила за шею и заплетающимся языком прошептала:
– Не отдавай меня ей! Она… Ик!.. Она меня убьет!
– Не говори глупостей! – нервно поморщилась женщина. – Мальчик, грузи ее в машину. Дрянь какая! Гадина. Ты решила меня и в этой школе опозорить?
И она продолжала орать, пока Фил пытался аккуратно усадить Виту на заднее сиденье внедорожника. Рыжая по-прежнему не выпускала Гурьева из цепких объятий. Видимо, от страха.
– Вы ее одноклассники? – спросила тем временем женщина у меня.
Я подумала, что у нее эффектная, яркая внешность… Наверняка несколько лет назад она снималась на обложках глянцевых журналов или ходила по подиуму. Ее красивое лицо никак не вязалось с той злостью, которую она выплевывала с каждым новым словом.
– Да, одноклассники, – кивнула я.
– Почему вы допустили такой?.. – выругалась мама Виты. – И где были учителя?
Хороший вопрос. Жаждущие веселья старшеклассники перехитрили «надсмотрщиков». Я отвечала за осенний бал, но не заложила преподавателям ребят, которые выпивали.
– У каждого своя голова на плечах, – ответила я. – Насильно в вашу дочь ничего не вливали.
Женщина прищурилась. К счастью, к нам подоспел Фил, который сумел усадить Виту в автомобиль.
– Надеюсь, Виолетку не укачает, – брезгливо проговорила ее мать. – Машинка только сегодня из салона.
Женщина начала рыться в небольшом блестящем клатче.
– Вы не курите? – с сожалением в голосе обратилась она к нам, вероятно, не найдя сигареты.
Мы с Филом отрицательно замотали головами.
– Молодцы, ребятишки! А теперь – на горшок и в люльку!
Женщина обошла внедорожник и села за руль. Дала по газам. Машина резко тронулась с места. Последнее, что я увидела – как спящая Вита стукнулась головой об окно.
– Да уж! – первой нарушила я тишину. – Еще думала, что моя мама с катушек съезжает.
– Да уж… – эхом отозвался Филипп.
Теперь мы вдвоем стояли под тусклым фонарным столбом, в свете которого снежинки, словно надоедливые белые мошки, летали над нашими головами.
– Ты хотела что-то мне рассказать, – напомнил Фил наконец.
– А-а-а, – протянула я. До встречи с мамой Виты я была готова воспользоваться козырем, но теперь стало как-то гадко. С такой родительницей и я бы напилась. – Уже неактуально. Пора домой.
– Тебя проводить? – спросил Филипп, не глядя мне в глаза.
Мы оба смущенно уставились на мигающий оранжевый сигнал светофора.
Я неопределенно пожала плечами.
– Если хочешь, – негромко ответила я. – Только нужно водителю позвонить, он застрял где-то на…
– Позвони, – перебив меня, произнес Фил. А затем утвердительно добавил: – Я тебя провожу.
Мы неспешно побрели по пустому бульвару, освещенному одинокими желтыми фонарями. Снегопад усиливался. Шли молча, каждый думал о своем под нервный грохот мчащегося в депо последнего трамвая.
Зима
По твердому гребню сугроба
В твой белый, таинственный дом
Такие притихшие оба,
В молчании нежном идем.
И слаще всех песен пропетых
Мне этот исполненный сон,
Качание веток задетых
И шпор твоих легоньких звон.
Анна Ахматова
1 декабря 20…7
Когда нам с Робертом говорят, что мы – чудесная пара, остается только переглядываться и усмехаться. Одноклассники будто не помнят, с чего началась наша ожесточенная война, которая длилась несколько лет. Только в этом году, в силу обстоятельств, нам пришлось выбросить белый флаг и даже стать кем-то вроде напарников.
О том, что случилось в тот дождливый весенний день в спортивном школьном зале, уже долгое время не вспоминает никто. Никто, кроме меня и Роберта.
Кайзер пришел к нам в третьем классе и сразу завоевал доверие у ребят. Никого не стеснялся, что обычно присуще другим новеньким, сразу нашел общий язык с одноклассниками, отпускал веселые шуточки во время уроков. Меньше чем за пару недель Роберт очаровал всех вокруг. В том числе и меня.
Поначалу я старалась не обращать внимания на симпатичного мальчишку. Но однажды на большой перемене он направился ко мне и заявил, что у меня прикольная коса. А я в тот момент своими длинными волосами страшно гордилась… И все. Простого мальчишеского комплимента было достаточно, чтобы покорить девичье сердце. Ну обмолвился о чем-то и дальше пошел, не придавая особого значения… А я пропала. Впервые влюбилась и не знала, что делать… Все мои мысли занимал Роберт Кайзер. Теперь я замечала в нем только хорошее и восхищалась каждым остроумным замечанием или отличным ответом у доски. Искренне радовалась за его пятерки в дневнике, как за свои собственные. Постоянно оборачивалась к Кайзеру во время уроков, строчила в тетради и личном дневнике его имя:
