– Пойдём, Филип. Пойдём, потанцуем, – сказала Миссис Фелл.
– Я, я, я… – только и мог проговорить я.
– Пойдём, – позвала она.
Все мальчишки смеялись, но Миссис Фелл не слышала, она утащила меня в кружок девчонок танцевать, и моё сердце снова стало сбиваться. Я танцевал, хоть мне и не хотелось, потому что это была девчачья песня о мальчиках, и все пацаны пялились на меня, подначивали друг друга, и моё лицо горело ОГНЁМ.
Миссис Фелл была добра ко мне только потому, что ей казалось, что мне одиноко, но иногда такая забота хуже плохого отношения. Я танцевал, почти не двигаясь, только руки немного шевелились, и это было ужасно. Я видел лица всех собравшихся, и Мистер Розен хлопал своими крыльями и улыбался мне, и я думал, что лучше бы он злился на меня, а не проявлял заботу.
– Всё в порядке, Филип? – спросил Мистер Розен.
– Да, – ответил я.
Эта стоминутная песня наконец закончилась, и я сел рядом с мальчишками, но не вместе с ними. Началась песня, которая мне нравилась до смерти Отца, но сейчас она звучала отвратительно и глупо, как из робота. Пока она звучала, Доминик и Джейми Вестерн и Джордан устроили соревнование по отжиманиям, и Доминик победил.
Я посмотрел на Миссис Фелл, и мне показалось, что я её расстроил, потому что она продолжала танцевать как раньше, но уже не улыбалась. Мне было не по себе от того, что я её расстроил.
После дискотеки
После дискотеки пришло время ложиться спать. Я вышел и побежал под дождём в конюшню вместе с Мистером Розеном. Мистер Розен взял мою сумку, которая была очень ТЯЖЁЛАЯ, и мы побежали в здание, где мне предстояло спать.
Я ночевал в одной комнате с Мистером Розеном, а Миссис Фелл была в соседней комнате. Я слышал, как она ходит по полу и как раздевается. Как только я оказался в кровати, я притворился спящим, чтобы не разговаривать с Мистером Розеном, но, когда он готовился ко сну, я чуть-чуть приоткрыл глаза и увидел его спину, и она была очень волосатая, как у Росомахи, и мне стало интересно, будет ли моя спина когда-нибудь такой же волосатой, и я надеялся, что будет.
Мистер Розен сложил свою одежду на стул. Он делал всё очень тихо, стараясь не разбудить меня, хотя я и не спал, я подумал, что это было очень заботливо с его стороны, и я смотрел, как он забирается в кровать, и думал о том, что Учителя на самом деле обычные нормальные люди.
Он довольно быстро заснул и захрапел, но это был необычный храп. Он был похож на скрип открывающейся двери, и я лежал и слушал это тихо скрип тихо скрип, и я старался не думать ни о чём плохом, но было очень уж темно. Было так темно, что чернота казалась яркой, иногда бывает, что очень тихо, и тишина кажется громкой, но сейчас тишины не было из-за дождя с ветром и Мистера Розена.
Я ждал и ждал, долго. Может быть, прошло два часа, а может, всего пять минут, потому что в темноте время совсем другое. А потом Призрак Отца пришёл ко мне.
Призрак Отца вошёл через дверь, но дверь была такая чёрная, что показалось, будто он появился из ниоткуда, просто возникло сияние, которое выросло и приняло его вид.
Он подошёл ближе, прижимая палец к губам, на нём всё ещё была футболка с надписью: «Король ЗАМКА». Я хотел спросить его, как он сюда добрался, но его палец велел мне молчать из-за Мистера Розена. Он, наверное, догадался о моём вопросе по лицу, потому что он сказал: «Рэй Гудвин рассказал мне, как летать».
А потом он сказал, что прилетел из-за Мамы.
– Что ты имеешь в виду? Это из-за Дяди Алана? – спросил я.
Он приложил палец к губам и удостоверился, что Мистер Розен по-прежнему скрипит, и после этого сказал: «Маме сегодня грозит большая беда».
Он сказал: «Ты должен пойти и сказать ей уйти из Паба, потому что через четыре часа там случится беда. Ты должен ей позвонить».
Прежде чем я успел возразить, что у меня нет телефона, он сказал: «Телефон Мистера Розена прямо там, рядом с его кроватью. Ты можешь взять его и позвонить из туалета. Ты должен позвонить ей и сказать, чтобы она оставалась у Ренуки».
Это была полнейшая глупость, думал я, ведь Мама всё равно мне не поверит, и я не мог просто взять и украсть телефон Мистер Розена, но Призрак Отца сказал: «Мамина жизнь в опасности, Филип. Это очень важно».
Он произнёс слово «жизнь» как ЖИЗНЬ, и я подумал, что если всё это правда, я же могу потерять и Маму. Мне бы хотелось, чтобы Отец был Отцом, а не призраком, и мне совсем не хотелось, чтобы и Мама стала призраком. Поэтому я очень тихо вылез из-под одеяла и на цыпочках подошёл к месту, куда указывал Призрак Отца, и взял телефон.
Мистер Розен перестал храпеть и как бы зачавкал – клац, клац, клац.
Я замер и задержал дыхание, держа телефон в руке, и ждал, пока он перевернётся и снова захрапит во сне.
Я последовал за Призраком Отца в темноте, стараясь наступать на пол в унисон с храпом Мистера Розена, чтобы он меня не услышал. Я добрался до двери и приоткрыл её совсем чуть-чуть, потому что снаружи пробивался свет, проскользнул в коридор и закрыл дверь – клац.
Я пошёл по коридору за Призраком Отца, который стал бледнее при свете. На цыпочках прокрался мимо комнаты Миссис Фелл и двери, за которой спали Шарлотта Уорд и все девочки. Стены в коридоре были белые, а ковёр синий, как губка для мытья посуды Brillo. Я дошёл до туалета, и там была вода на полу, по крайней мере я надеялся, что это была вода. Там Призрак Отца сказал: «Филип, ты должен ей позвонить. Ты должен передать ей, чтобы она ушла из Паба. Кое-кто собирается туда прийти. Плохие люди».
Я стал набирать номер 01636 и спросил Отца:
– Что я должен сказать?
Он ответил: «Всё что угодно, лишь бы она ушла оттуда».
Я набрал оставшуюся часть номера 366520, и там был какой-то щелчок, и сердце зашлось – туктуктук.
Пошли гудки, и Призрак Отца спросил: «Что происходит?»
– Гудки, – ответил я.
После ещё трёх гудков послышался щелчок, и потом голос Мамы, такой высокомерный, как если бы она говорила с Учителями:
– Вы позвонили в дом семьи Нобл. Сейчас никто не может вам ответить. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала.
Потом бипнуло, и я спросил:
– Мам, ты там? Мама, это я, ответь! Ты должна уйти из дома, потому что кое-что должно произойти, я знаю. Что-то очень плохое.
И тут Отец сказал: «Попробуй другой номер».
– Какой номер? – спросил я.
Он ответил: «Тот, что в баре».
Я набрал номер бара. Когда шли гудки, я услышал шаги снаружи и положил телефон в карман пижамы, но это были девчачьи шаги, которые направлялись в другой туалет.
Я достал из кармана телефон, и там был голос Отца, его настоящий голос, не голос призрака. Он говорил: «Здравствуйте. Это „Замок и Сокол“. Ноттингхемширский дом НАСТОЯЩЕГО эля. Сейчас мы закрыты, поэтому, пожалуйста, оставьте сообщение после гудка».
