Мистер Фэйрвью Заставляет Меня Сказать Правду
Я резко вскочил с кровати и посмотрел, он был там рядом с Лией. Его обгоревшее лицо смотрело на меня из-за её капюшона, а его обожжённая рука лежала у неё на плече. Это был Мистер Фэйрвью в чёрных, как уголь, одеждах с дырами, через которые пробивалась краснота. Лия его не видела и не слышала. Она вдавливала ноготь всё глубже и пела шёпотом попсовую песню:
Наутро Валентинов день
[36],
Я и не жду цветов,
Мне лучше здесь застыть, как тень,
Считая ход часов.
Мистер Фэйрвью встал с кровати, у него на голове не было ни волос, ни бровей, только сплошные извилистые шрамы, так что голова его была похожа на лист скомканной бумаги. Он подошёл ко мне ближе и сказал: «Он не может справиться с Муками, малыш Филип».
Я сказал:
– Пожалуйста.
Лия продолжала петь, а Мистер Фэйрвью сказал, приложив палец к невидимым губам: «Тс-с! Тс-с! Ты это слышишь, Филип? Ты слышишь его крики? Он выкрикивает твоё имя, Филип, но ты его не слышишь. Ты слышишь его, Филип?»
Я покачал головой.
Мистер Фэйрвью сказал: «Грешникам нет покоя. Нет мира. А ты грешник, Филип? Ты грешил? Я думаю, наверняка, Филип. Я думаю, именно поэтому я здесь. Ты согрешил?»
Я покачал головой.
Мистер Фэйрвью замолчал, а я увидел чёрную кость его челюсти и свисающую кожу. Он сказал: «Даже призракам он теперь не нужен, Филип».
Я сказал:
– Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Мистер Фэйрвью сказал: «У Клубов есть правила».
Я сказал:
– Пожалуйста.
Мистер Фэйрвью сказал: «Я сказал им правду, Филип».
Я крепко зажмурился, но всё ещё слышал его голос.
Я открыл глаза и посмотрел на Лию, она была в своём капюшоне и что-то бормотала, а Мистер Фэйрвью посмотрел на неё и произнёс: «Мой Ягнёночек».
Затем он посмотрел на меня и сказал: «Расскажи правду, Филип».
И он повторял это снова, и снова, и снова: «Скажи правду, скажи правду, скажи правду, скажи правду».
Его слова отбросили меня обратно к шкафу, а потом я выскочил из комнаты и побежал вниз по лестнице, мимо слов в рамке на стене: «Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными»
[37], я добежал до задней двери. Дэйн курил на улице.
Мистер Фэйрвью замерцал рядом с ним и закричал от Мук, а потом сказал: «Ты должен сказать ему, Филип. Ты должен, наконец, излить душу, Филип. Или я останусь здесь навсегда, Филип. Я буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошёл».
Я сказал:
– Дэйн.
Он посмотрел на меня и всосал сигарету в себя.
Я снова сказал:
– Дэйн.
– Что? – донеслось из облака дыма.
Я посмотрел на его большую руку, когда он сосал сигарету, держа её широкими пальцами почти без ногтей.
Я сказал:
– Я знаю, кто устроил пожар.
Дэйн посмотрел на меня так, будто я толкнул его, и спросил:
– Что?
Я сказал:
– Я знаю, кто устроил пожар.
Он выпустил кольцо дыма изо рта, а потом выпустил ещё дыма и разрушил кольцо.
Дэйн сказал:
– Забудь об этом, Филип.
Дэйн не понял, поэтому я сказал:
– Я не могу.
Я оглянулся на дома за своей за спиной, и ни в одном из окон не горел свет, значит, там никого не было, и никто не увидит, как Дэйн меня убьёт.
Он сказал:
– Ты, сука, о чём?
Он отщёлкнул сигарету на землю, она покатилась по бетону в лужу и потухла.
Он достал что-то из кармана, что-то чёрное, и вытащил из него металл, как зеркало, но это было не зеркало, а нож. Он начал соскребать цемент со стены, создавая облачко пыли.
Призрак Мистера Фэйрвью посмотрел на меня и сказал: «Говори».
Я сказал:
– Я сделал это.
– Что? – спросил Дэн.
Я сказал:
– Пожар.
– Ты о чём вообще? – спросил Дэн.
В одном из соседних дворов залаяла собака, и лай превратился в крик.
Мистер Фэйрвью сказал: «Повтори».
Я сказал:
– Я устроил пожар. Я поджёг Автосервис.
Слова теперь были в мозгу Дэйна, и становились всё больше – Я ПОДЖЁГ АВТОСЕРВИС – и выдавливали его глаза наружу.
Он спросил тихим голосом, но кричащим лицом:
– Ты – что?
Я ответил:
– Я устроил пожар.
Его рука, которая не держала нож, была на моем лице, сжимая мои щеки, и вытягивая голову из моего тела.
Я сказал:
– Мне очень жаль. Это был несчастный случай. Я хотел убить Дядю Алана.
Он не мог правильно расслышать мои слова, потому что я не мог пошевелить ртом, ведь его рука сжимала мои щеки.
Призрак Мистера Фэйрвью теперь был у самого уха Дэйна и говорил: «Сделай это, сынок. Убей его. Отомсти за меня. Позволь мне упокоиться».
Дэйн прижал мой затылок к кирпичной стене у кухонного окна, мне было больно, а потом я почувствовал холодный металл на своей шее и подумал, что через двадцать секунд я УМРУ. Он отрежет мне голову и засунет её в банку, как делали Друиды, когда Римляне пришли в Англию.
Он сказал:
– Заткнись, заткнись, заткнись.
Я сказал:
– Мне очень жаль. Я пошёл в Автосервис. У меня было немного Магния. Я поджёг его, чтобы убить моего Дядю.
Он сказал:
– Почему ты, сука, так говоришь?
Я сказал:
– Мне очень жаль.
Он сказал:
– Что, чёрт возьми, с тобой происходит? Что за хрень ты несёшь?
Я сказал:
– Мне очень жаль.
Он сказал:
– ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, С ТОБОЙ ПРОИСХОДИТ? ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТЫ НЕСЁШЬ?
Я сказал:
– Мне очень жаль, Дэйн, прости. Я не знал, что твой Отец там был.
