– Что?
Мама спросила:
– Мне насыпать тебе туда Соли для Ванны?
Эта ванна была не для Мамы. Она набирала ванну для Дяди Алана, словно он был Королём, а она Рабыней, и я подумал: «О нет!» потому что ещё чуть-чуть – и она себя взорвёт.
Дядя Алан ответил:
– Будь так добра.
Я вскочил с кровати и побежал в ванную, попытался открыть дверь, но она не открылась, и я стал дубасить по ней. Дядя Алан позади меня произнёс:
– Что за… Чёрт возьми?
Я сказал:
– Мам.
– Мам!
– Мам!
– Мам!
– Мам!
Я дёргал ручку и стучал рукой по дереву, а потом стал стучал ногами, босыми ногами, но я не чувствовал боли.
Я говорил:
– Мам, не трогай Соль! Не сыпь Соль! Не клади её в воду!
Мама выключила кран и спросила через дверь:
– Филип?
Я сказал:
– Открой дверь, Мам, открой…
Она стояла там босая в зелёном полотенце, как в платье с обнажёнными плечами. Она держала Соль для Ванны с завинченной крышкой, я выхватил бутылку из её рук, и она воскликнула:
– Филип? Что, Бога ради, ты делаешь?
После того как я выхватил Соль для Ванны, которая вовсе не была Солью для Ванны, я прижал её к груди, будто мяч для Регби, и побежал, слыша преследующий меня мамин голос:
– Филип?
– Филип?
– Филип?
– Филип?
– Филип?
Я был в пижаме, босиком, и я сбежал вниз по лестнице, по коридору, миновал офис. Я открыл заднюю дверь и выбежал на парковку, ноги болели от мелких камешков на земле, и я добежал до Контейнеров и бросил бутылку в Контейнер для Зеленого Стекла. Я быстро убегал прочь, потому что стекло разбилось, а внутри Контейнера для Стекла было много воды и вина, и я думал, что всё взорвётся, как в фильмах – с большим огненным шаром и чёрным облаком дыма, но этого не произошло. Там просто начались дзыньки и бахи.
Дзынь!
Бах!
Дзынь!
Бах!
Дзынь!
Бах!
Дзынь!
Бах!
Это было очень странно, будто всё стекло для Утилизации превратилось в какое-то безумное стеклянное существо, ожившее внутри Контейнера для Стекла, хотевшее вырваться на свободу, но не способное пробиться сквозь металл. Некоторое время спустя существо по имени Стекловек сдалось, и из Контейнера для Стекла больше не доносилось ни звука.
Я неподвижно стоял на парковке и услышал гудок – Бииип!
Это была Карла с её серьгами-кольцами в маленькой белой машинке со всё ещё включёнными фарами, она хмурила брови сквозь лобовое стекло, но не сердито.
Я посмотрел на неё, поднял руку в приветствии, и пошёл по щебёнке к задней двери, и Дядя Алан стоял там в своём халате и футболке с надписью: «СЛАВА АНГЛИИ» под ним, но видно было только «АВА». Он спросил:
– Что ты делаешь, сынок?
Я выговаривал У… У… целую вечность.
– У… У… У… утилизирую, – проговорил я.
Настоящий Дядя Алан внутри притворщика Дяди Алана спросил разъярённым голосом:
– Что?
Мне было страшно, но Карла захлопнула дверь своей машины и подходила, это заставило настоящего Дядю Алан опять спрятаться, а притворщик-Дядя Алан улыбнулся Карле и её серьгам и сказал:
– Хорошо, солнышко.
Карла сказала:
– Приветик, утёночек.
Она смотрела на меня, на мои босые ноги, а Дядя Алан сказал:
– Дети.
Карла улыбнулась, подумала о Россе и Гэри, и ответила:
– И не говори.
Тут рядом с моими ногами что-то звякнуло. Маленький кусочек зелёного стекла выскочил из Контейнера для Стекла. Дядя Алан посмотрел на меня, а я пожал плечами.
Я зашёл внутрь и поднялся наверх. Мама была наверху лестницы в своём полотенце, она спросила:
– Филип, что на тебя нашло? Что ты сотворил с Солью для Ванн Дяди Алана?
– Не знаю, – сказал я.
– Как это – ты не знаешь? – спросила она.
– Я думал, она пустая. Я бросил её в Контейнер для Стекла, – сказал я.
– Филип, что ты делаешь со мной? – спросила она.
– Ничего я не делаю, – ответил я.
– Почему ты так всё усложняешь? Это из-за твоих рыбок? – спросила она.
Дядя Алан поднялся по лестнице после разговора с Карлой, а Мама начала всхлипывать, втягивая слёзы носом.
Дядя Алан сказал:
– Теперь ты видишь, через что твоей матери приходится проходить по твоей милости, парень?
Настоящий я вырвался изнутри меня-притворщика наружу и сказал:
– Это твоя вина! Это всё ты виноват!
Я пошёл к себе в комнату, закрыл дверь, и оставил Маму плакать в халат Дяди Алана.
Долгоножка
Папа рассказал мне, что «Длинноногий Папочка», комар-долгоножка – самая ядовитая живность на свете, но они никогда никого не убивают, потому что не могут никого отравить без зубов, ведь у них нет зубов. Так что, если все остальные животные будут их дразнить и кричать: «Эй, долгоножка!», они ничем не смогут ответить. Они могут сказать: «Я очень ядовит», что правда, но другие животные им не поверят, потому что они никогда никого не отравляли. Они знают, что могли бы убивать и подняться на ступень повыше в ПИЩЕВОЙ ЦЕПОЧКЕ, если бы у них были зубы, но у них их нет, ведь Бог обделил их. Я не знаю, правда это или нет.
Карманные Деньги
Миссис Феномен, Миссис Феерия любви, Миссис Феникс, Миссис Фея леса,
Миссис Фелл, постукивая ручкой, сидела в своём кресле. Она произнесла:
– Ты можешь поговорить со мной, Филип. Ты можешь рассказать мне всё, что угодно.
– Да, Мисс, – сказал я.
– Вообще всё, – сказала она.
– Ага, – сказал я.
– Ты о чём-нибудь хочешь мне рассказать? – спросила она.
– О чём, например? – спросил я.
– Да о чём угодно. Например, о чём ты думаешь прямо сейчас, – сказала она.
Я думал о том, как был убит Рэй Гудвин, поэтому я сказал:
– Я ни о чём не думаю.
– Как ты собираешься провести выходные? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я.
– Займёшься чем-нибудь интересным? – спросила она.
