Это была Соль для Ванн Дяди Алана, которую он всегда добавлял в воду для своей больной спины, так что я открыл крышку, высыпал содержимое в раковину и включил кран, пока всё не смыло без остатка.
Потом я сел на сиденье унитаза и открыл коробку с МЕТАЛЛИЧЕСКИМ НАТРИЕМ. Его мельчайшие частицы выглядели почти так же, как Соль для Ванн, поэтому я высыпал их в бутылку, пока она не оказалась заполненной до того же уровня, что и прежде. Затем я завинтил крышку бутылки и поставил её туда, где она была, у ванны. Я вышел из ванной комнаты и положил коробку с МЕТАЛЛИЧЕСКИМ НАТРИЕМ обратно в Тайник.
Я вернулся в свою комнату и разглядывал следы Столбования на спине. Ощупал некоторые царапины пальцами, а другие не мог достать рукой.
Я переоделся в джинсы и толстовку, надел шарф и пальто, спустился вниз и вышел на парковку. Там горел Костёр, все столы стояли на улице, Карла и Ренука разносили напитки, и я увидел, как рука Дяди Алана потирала спину Маме, когда они стояли перед огнём, и я увидел Гая Фокса в огне, его тело плавилось, и голова его плавилась, как Герти и мои Гуппи.
Мама обернулась и увидела меня, словно у неё было шестое чувство.
Она сказала:
– Солнышко, вот ты где. Я беспокоилась, куда ты пропал.
Я ответил:
– Просто переодевался.
Она сказала:
– Тебя долго не было.
Я пожал плечами.
Она сказала:
– Ты пропустил, как мы зажигали огонь.
Дядя Алан сказал:
– Зато поспел к фейерверку. Мы его запустим в половине шестого.
Я подумал про себя, что Дядя Алан сам превратится в большой фейерверк в следующий раз, когда будет принимать ванну. Большой томатный фейерверк разлетится по всем стенам, когда ванна взорвётся, ТЫДЫЩ!!!!!!
Вслух я сказал:
– О-о.
Мама сказала:
– Это будет славный фейерверк!
Большой помидор сказал:
– Надеюсь, он будет охрененным, учитывая, сколько я за него заплатил.
Я смотрел, как его лицо озарялось оранжевым светом. Его большое жирное лицо улыбалось Гаю Фоксу, пожираемому пламенем, и я задумался, будет ли он преследовать меня, когда станет призраком, и попытается ли он Отомстить и избежать Мук, но я подумал, что у него нет никого, кто бы любил его так, как я любил Отца. Да и Мама не будет его видеть, потому что она не видит Призрак Отца.
Подошёл еще один человек – мужчина в спортивном костюме, и это был Терри-Сонный Глаз.
Он сказал:
– Порядок, Алан.
Дядя Алан сказал:
– К старту готов.
Терри-Сонный Глаз спросил:
– Что?
Дядя Алан ответил:
– В смысле начинай запускать в половине шестого.
Терри-Сонный Глаз посмотрел на Маму и улыбнулся, словно он нервничал, и я знал, почему он нервничал. Потому, что это он Разгромил Паб и потому что он пытался задушить меня, а потом он увидел меня и вздрогнул, будто я был призраком.
Он сказал:
– Привет!
Я ничего не ответил, просто ушёл. Я прошёл к столам, где Ренука наливала напитки из большой чаши большой странной ложкой, и она спросила меня:
– Хочешь немного пунша, Филип? Есть безалкогольный.
– Нет, – ответил я.
Она сказала:
– Костёр получился фантастический, правда?
Она широко улыбнулась своим маленьким треугольным лицом, словно никогда раньше не видела костра, будто это было три миллиона лет назад, и я ответил:
– Да.
Она сказала:
– Отличная идея, да? Устроить костёр на автостоянке.
Она говорила так, будто меняла мне подгузник.
Я сказал:
– Не знаю.
А потом пришёл Лэс-Les Miserable в своей тёмно-синей кожаной куртке, и он заговорил с Ренукой своим глубоким голосом, не шевеля губами, а я через толпу людей вернулся к Маме.
На полпути я услышал за спиной голос, который сказал:
– Эй, Бомба-Вонючка!
Я обернулся, и это был он, Терри-Сонный Глаз. И тут уже я подпрыгнул на месте.
Зонт из Звёзд
Я искал Маму, а Терри-Сонный Глаз сказал:
– Всё нормально. Я не вампир. Не кусаюсь.
Я подумал: «Нет, но ты сжимаешь шеи, как тюбик зубной пасты».
Я оглянулся на Ренуку, она наливала Лэсу пунш, не глядя на меня.
Терри-Сонный Глаз сказал:
– Я просто хотел извиниться за тот вечер в парке.
– О-о, – произнёс я.
Он сказал:
– Это просто… Это был дурацкий вечер.
– О-о, – сказал я.
Я посмотрел на него, он выглядел так, как будто ему и правда было жаль, только это означало, что он хороший актёр и отличный лжец, а вовсе не хороший человек.
Он сказал:
– Бомба-Вонючка просто вывела меня из себя. У меня ушло несколько грёбаных часов, чтобы отчистить её с ковра. Я просто сорвался. Мне жаль.
И после этого он не стал сжимать меня, как тюбик с зубной пастой. Он просто ушёл, положив руки в карманы спортивного костюма, а я подошёл к Маме, и она спросила:
– Филип, что с тобой сегодня вечером?
– Ничего, – сказал я.
– Почему ты так груб с Терри? – спросила она.
– Не знаю, – сказал я.
– Он, похоже, неплохой человек, – сказала она.
Дядя Алан рассмеялся и сказал:
– Он исправляется.
Мама сделала такое лицо, как бы спрашивая: «Что ты имеешь в виду?»
Дядя Алан сказал:
– Он ходит на курсы.
Мама спросила:
– Курсы?
Дядя Алан засмеялся и сказал:
– У него с самообладанием не очень. Когда от него ушла жена, он бейсбольной битой разбил её машину.
Бейсбольная бита, бейсбольная бита – зазвенело у меня в голове, как сигнал тревоги, и я на сто процентов был уверен, что это именно он разгромил Паб.
Мама спросила:
– Что? И ты с ним работаешь? И на рыбалку ходишь?
Дядя Алан ответил:
– Он хороший парень, правда. Он волонтёрит. В Скорой Помощи Святого Иоанна.
Дядя Алан врал, чтобы Маме понравился Терри.
Не работал он в Скорой Помощи Святого Иоанна. Они приезжали к нам в школу, но его с ними не было, и даже если он и правда волонтёрил в Скорой Помощи Святого Иоанна – это ничего ещё не значит. Он всё равно пытался выжать из меня жизнь.
