А потом мы снова были вдвоём, и я увидел Сираджа. Он был со своей мамой и сделал вид, что не заметил меня. Потом мы с Лией пошли в Body Shop, такой магазин для девчонок. Когда Лия вышла оттуда, мы пошли по улице, и она сказала:
– Смотри.
Я посмотрел, и это был Мятный Скраб для Ног, она не заплатила за него, и когда она проходила мимо мусорки, она его выкинула.
– Разве ты не хотела его? – спросил я.
– Нет, – сказала она.
– Зачем же ты его взяла?
– Хотела узнать, смогу ли я, – ответила она.
Я ничего не сказал, и тогда она добавила:
– И ты сможешь.
– Что? – спросил я.
– Тебе ведь не слабо? – сказала она.
Она взяла прядь своих волос с рыжинкой и накрутила на палец, сделала большие глаза и лицо, которое мне и нравилось, и не нравилось одновременно. По субботам Лия была ещё более устрашающей, чем в будни, но это был приятный страх, а не как с Домиником.
Она сказала:
– Нужно просто сделать вид, будто занят чем-то другим, например, разглядываешь что-то, но не то, что возьмёшь, а потом сунуть в карман.
– Но это же воровство, – сказал я.
– Ты смешной.
– Что если меня поймают? – спросил я.
– Стань невидимкой, – ответила она.
– Что?
– Они могут тебя поймать, только если видят, – ответила она.
– Я не могу стать невидимкой, – сказал я.
Она сказала:
– Можешь. Я тебя знаю.
Я понятия не имел, о чём таком она говорит, я же не рыба-ангел и не призрак, что может исчезнуть прямо перед тобой.
– Люди видят тебя, только если они хотят тебя видеть. Так вот и попадаются, – сказала она.
– Что? – переспросил я.
Она взмахнула ресницами, как бабочка крыльями, и сказала:
– Если ты выглядишь так, будто не хочешь, чтобы люди тебя заметили, они тебя обязательно заметят. Дженна так попалась в Superdrug.
Я не знал, кто такая Дженна, но спрашивать не стал.
Она сказала:
– Если ты решил что-то стащить, тебе нужно вести себя так, будто тебя совсем не волнуют смотрящие на тебя люди, потому что тогда они не будут смотреть.
Тут она вошла в магазин Boots, а я последовал за ней, и попытался стать невидимым, но ощущение было, как будто все следили за мной. Даже шампуни следили за мной. Я не знал, зачем я собирался что-нибудь взять, но знал: обязательно возьму, поэтому искал что-то маленькое. Самым маленьким, что я нашёл, был омолаживающий крем для контура глаз Nivea, поэтому я стал смотреть на что-то другое, на банку Oil of Olay, и положил крем для глаз в карман. Он не пролезал, потому что у меня были узкие джинсы. Лия начала смеяться, совсем не невидимым смехом, и наконец крем проскочил в карман, и я хотел смыться, но обернулся и увидел серьги-кольца, и Барменшу Карлу, и она спросила:
– Ты в порядке, Филип? Ты как будто призрака увидел.
– Нет. Не увидел. Я просто… – сказал я и посмотрел на полки, но Карла проигнорировала меня, она взглянула на Лию, устало улыбнулась и сказала:
– Привет, утёночек.
– Привет, – ответила Лия.
Карла почесала шею и сказала мне:
– Передай маме, что мне нужно к врачу сегодня днем, так что я могу опоздать минут на десять.
– О’кей, – сказал я.
Я прикрыл рукой карман и сказал:
– Пока.
Она сказала:
– Пока, утёночек.
Она улыбнулась и одновременно пожала плечами, словно приподнимала ими воздух, и затем мы с Лией проследили, как она вышла из магазина. Мы тоже пошли к выходу, миновали двери и автоматические ворота, и они выдали: ПИИППИИППИИППИИППИИП, а Лия сказала:
– Бежим!
Мы выбежали через двери на улицу, где было холодно и солнечно, и дальше по двору. Я оглянулся – за нами мчался охранник, кричащий в чёрную квадратную рацию. Весь город наблюдал. Охранник был толстым, поэтому мы оказались быстрее, и Лия сказала:
– Сюда!
Она побежала по тёмному переулку, который вёл во двор многоэтажки, там были разные выходы, мы поспешили по проходу к большим мусорным бакам и спрятались за ними.
Лия смеялась, она сказала:
– Это было весело.
Я подумал, что в этом было много всякого, но точно не веселья.
Я смотрел на её лицо, на рыжинку в её волосах и на её Субботние губы, такие все блестящие. Мы прятались в тени мусорных баков в той части города, где я никогда не бывал, там пахло капустой, и я смотрел в глаза Лии и на её волосы, такие милые для меня. Я любил её, потому что это был первый раз, когда я не думал о Папе с тех пор, как он стал призраком, будто она забралась мне в голову и незаметно выкрала всю печаль. Мы оставались там, пока не поняли, что охранник не придёт, но даже тогда мне не хотелось уходить.
Я возвращался по городу один и прошёл через парк, в котором стоял замок. Настоящий замок, не наш Паб «Замок». Настоящий замок – это теперь только стена. В этом замке прятался король Джон, прежде чем он умер. Много-много веков тому назад ему было страшно смотреть в окно так же, как сейчас Бабуле. Я увидел там миссис Фелл, она была с мужчиной в инвалидной коляске, у него была трубка, она шла вверх по носу, как соломинка. Миссис Фелл держала его руки и растирала их. Он не очень-то мог двигаться. Я наблюдал из-за куста и думал, что мужчина, видимо, стар, потому что у него совсем не было волос, но его одежда не была светло-коричневой, как одежда пожилых, она была в красных и синих цветах, и на нём были кроссовки, и он не был её дедушкой или отцом, так что он мог быть её мужем, но точно я не знал.
Золотой Дом
Дядя Алан снова появился в дверях Паба. Он втащил игральный автомат на тележке.
Он причитал:
– Ох, моя спина! Моя спина! Моя спина!
Он бросил тележку, заложил руки за спину и зажмурился. Следом в дверь вошёл другой человек с планшетом, и Дядя Алан расписался, всё ещё держась за спину другой рукой.
Доставщик ушёл, а Дядя Алан заметил меня, когда я ел украденные чипсы, и спросил:
– Где Мама?
– Наверху, – ответил я.
– Что ты думаешь о новом автомате? – спросил он.
Я посмотрел на автомат, это был «Кто хочет стать миллионером?»
– Не знаю, – ответил я.
Только он уже не слушал. Он поднимался по лестнице со своей больной спиной, крича:
– Кэрол! Кэрол!
Призрак Отца замерцал передо мной и сказал: «Филип? Филип? Что происходит?»
