– Что за проблема? Если я могу хоть чем-то помочь…
– Надо пройти одну проверку, – сказал Руллман. – Ваша история, как ни посмотри, кажется вполне обоснованной, и я действительно не понимаю, как бы вы выжили, если бы не были одним из нас. Но мы должны быть уверены на все сто.
– Конечно, – сказал Суини. – Давайте начнем.
Руллман кивнул и показал рукой на выход из кабинета под низким каменным сводом. Коридор, по которому они двигались, походил на все те коридоры, что он видел на Луне, но сейчас он не обращал на это внимания. Естественная сила тяжести и циркулирующий атмосферный воздух скорее успокаивали, нежели отвлекали его. Суини больше переживал о проверке, так как хорошо понимал, что не способен повлиять на результаты. Тут лишь два варианта: или эксперты правоохранительных органов Порта достаточно серьезно поработали с ним, и он пройдет любую проверку, или у него не будет никаких шансов стать нормальным человеком.
Руллман снова кивнул, чтобы Суини прошел через другую дверь в длинное помещение с низким потолком, где стояли с полдюжины лабораторных столов и множество всяких-разных склянок. Воздух здесь находился в движении; как и на Луне, в этом помещении работали вентиляторы. Кто-то вышел из-за возвышающегося изогнутого фракционного аппарата, в котором быстро мелькали тысячи пузырьков. Суини увидел невысокую девушку с блестящими волосами, белоснежными оголенными руками, темными глазами и аккуратными маленькими ступнями, одетую в типичную для технических работников белую куртку и юбку сливового цвета.
– Здравствуйте, доктор Руллман, чем я могу вам помочь?
– Мика, оставь на некоторое время этот перколятор. Мне нужно выполнить типизацию личности; среди нас появился новый человек. Сделаешь?
– Конечно, вот только уберу сыворотку.
Она отошла к другому столу и начала извлекать ампулы и встряхивать их перед экранированной лампой. Суини наблюдал за ней. Он и раньше видел женщин – технических работников, но не таких стройных, не таких раскрепощенных и не таких… близких, как эта. Закружилась голова, и Суини понадеялся, что ему не придется в ближайшее время опять что-то рассказывать. Его ладони вспотели, во внутреннем ухе отчетливо билась кровь, и подумалось даже, что сейчас, скорее всего, он расплачется.
Ему пришлось с головой окунуться в не испытанную еще, так бездарно задержавшуюся юность, и она понравилась ему ничуть не больше, чем кому-либо еще на свете.
Однако его обостренная до предела настороженность не исчезла полностью. Он не преминул вспомнить, что девушка была удивлена не больше, чем двое молодых людей, нашедших его в седловине. Почему? Конечно, доктор Руллман был не единственный приспособленный человек, который знал всех и каждого в колонии, а значит, не единственный, кто пришел бы в оцепенение при виде незнакомого лица. К этому времени поселенцы на Ганимеде должны были знать самые крохотные морщины на лицах друг друга, должны были запомнить каждый жест, манеру поведения, ямочки на щеках, оттенки кожи, сильные и слабые стороны друг у друга, чтобы выделять себя на фоне всего остального враждебного и огромного человечества.
Девушка взяла Суини за руку, и тут же вся последовательность его размышлений полетела в тартарары. Внезапно он ощутил резкий укол в средний палец правой руки, и Мика начала выдавливать капли крови на небольшие пятна синеватого раствора, которые были нанесены по три на большое количество тонких лабораторных стекол. Предметные стекла микроскопа, Суини видел их раньше. Что касается крови, то девушка могла выкачать ее из него сколь угодно много – он ничуть не противился.
Однако он упрямо заставил себя вернуться к заинтересовавшему его вопросу. Почему молодые люди и Мика не были удивлены, увидев Суини? Может, все дело в возрастной группе? Первые колонисты Ганимеда должны были знать друг друга и своих детей в лицо, тогда как молодежь, для которой все на свете было внове, не видели ничего странного в появлении незнакомца.
Дети… Значит, колонисты были способны к деторождению. Но там, на Луне, на это не было ни малейших намеков. Конечно, лично для Суини это ничего не означало. Совершенно ничего.
– Почему вы дрожите? – обеспокоенно спросила девушка. – Это всего лишь небольшой укол. Вам лучше присесть.
– Конечно, – тут же сказал Руллман. – Вам многое пришлось пережить, мистер Суини, простите, что я столь необдуманно заставил вас пройти эту процедуру. Прошу, потерпите еще минуту.
Суини благодарно присел и постарался ни о чем не думать. И девушка, и Руллман также присели за стол, изучая в микроскопы небольшие капли растворенных проб крови, что Мика взяла у Суини.
– Тип О, резус отрицательный, – сказала девушка. Руллман записывал. – Мультистероидный анализ, P-отрицательный, система cdE/cde, группа крови Лютерана а-отрицательная, по системе групп крови «Келл» – отрицательная, «Льюис» – а-минус b-плюс.
– Хмм, – неопределенно сказал Руллман. – Кроме того, рецептор Даффи а-отрицательный, антитела Jk-a, U-положительный, j-положительный, иммунитет к Брэдбери, тромбоциты четверка, не серповидные. Довольно чистая проба. Это что-то говорит тебе, Мика?
– Скорее всего, – сказала она, бросив на Суини ничего не выражающий взгляд. – Значит, вы хотите, чтобы я сопоставила наши анализы?
Руллман кивнул. Девушка подошла к Суини, и упругий скальпель резко вошел в подушечку другого его пальца. После того как она вернулась к лабораторному столу, Суини опять услышал некие звуки и увидел, как она трет собственный левый средний палец о предметное стекло. Затем тишина.
– Сопоставление имеет место, доктор Руллман.
Руллман повернулся к Суини и впервые за все это время улыбнулся:
– Вы успешно прошли тест, – сказал он. Доктор выглядел по-настоящему радостным. – Добро пожаловать, мистер Суини. Теперь, если вы вернетесь в мой офис, мы посмотрим, где вас можно разместить в жилом блоке и конечно же найти вам работу, а ее у нас предостаточно. Спасибо, Мика.
– Пожалуйста. До свидания, мистер Суини. Похоже, мы будем с вами часто видеться.
Суини кивнул и поспешно сглотнул. Только в офисе Руллмана он смог снова овладеть своим голосом.
– Для чего все это, доктор Руллман? То есть я знаю, что вы проверяли пробу моей крови, но что вы выяснили?
– Мы выяснили, насколько вы честны с нами, – сказал Руллман. – Группы крови наследуются, они строго следуют законам Менделя. Ваш анализ крови позволил мне определить вашу идентичность, не как отдельной личности, а как члена семьи. Другими словами, он показал, что вы действительно являетесь тем, за кого себя выдаете: потомком Боба Суини и Ширли Леверо.
– Понятно. Но вы также сопоставили мой анализ с анализом этой девушки. Что это за проверка?
– Так называемые частные факторы, те, что возникают только в пределах семьи, но не общей популяции, – сказал Руллман. – Понимаете, мистер Суини, по господствующим здесь у нас представлениям, Микаэла Леверо является вашей племянницей.
