– Помню. Но я бы приписал его лупоглазу, а не этому слюнтяю. Не вмешивайся. Либо он возненавидит меня и захочет убить, либо струсит и перестанет приходить сюда. Меня устроит и то, и другое.
Добряк только хмыкнул и ушел.
Особенно тяжело было, когда я выходил за пределы сыхэюаня, ведь Харскуль продолжал числиться моим охранником, а значит, он кланялся, следовал за мной и прикрывал. Я все время чувствовал его взгляд, полный презрения, до тех пор, пока однажды резко не обернулся. Тао Сянцзян стоял за моей спиной и наблюдал за улицей, отслеживая прохожих.
Он не думал в тот момент обо мне, как пареньке из тренировочного зала, а просто выполнял свою работу. Усердно и со всей ответственностью.
После этого я тоже стал разделять эти роли. В зале был бешеный Харскуль, вне его – личный защитник Тао Сянцзян, и относиться к ним одинаково было бы глупо и по-детски.
Кровь из носа капать перестала, и вечерний прохладный ветерок приятно охладил разгоряченную кожу, приглушая боль от ушибов. Я сомневался в том, что новая методика Харскуля что-то изменит во мне. С каждым разом приходить на так называемые тренировки становилось все сложнее. А ведь если бы я решил отказаться от них, мне достаточно было пропустить пару раз или попросить Джин Фу сменить мне учителя. Каждый день я шел к лекарю с мыслью, что сегодня точно был последний раз, но утром, когда все раны излечивались и воспоминания о боли немного стирались, я уже не был столь категоричен, а после обеда решал дать брыластому еще один шанс. Последний.
– Добрый вечер! Что у нас сегодня? – радушно улыбнулся Тэн-ишэн. Он всегда был рад моему приходу, но я почему-то не доверял ему. Хотя Тэн-ишэн во многом напоминал мне лекаря из каравана, такой же спокойный, сдержанный, также любил свою работу и подробно объяснял мне, как лечить, куда смотреть и почему именно так.
Я даже спросил Тэн-ишэна однажды, не родственник ли он лекарю из каравана, но юноша рассмеялся и покачал головой:
– Си-ишэну? Нет, не родственник. Но я понимаю, почему ты так подумал. Мы действительно с ним похожи, и это не случайность. Господин Джин Фу, если ты еще не понял, с большой осторожностью и вниманием подходит к выбору своих людей. Он часто говорит, что процветание «Золотого неба» зависит не от богатств, товара или связей, а лишь от людей, входящих в Дом. Поэтому он выбирает не только по умениям или талантам, но и по характеру, прошлому кандидата и даже по тому, какие члены семьи у него.
Сказать по правде, я не был образцовым учеником, когда господин пришел нанимать лекаря. Был у нас один паренек, талант в шестьдесят единиц, настоящий гений, чуть ли не с одного взгляда определял болезни и находил способ лечения. Все думали, что Джин Фу выберет его. Даже преподаватели. Но он прошелся перед нами, каждому задал лишь по одному вопросу, меня он спросил, готов ли я рискнуть собой и поехать в опасное путешествие на полгода. Я ответил, что готов, и это было правдой. А гения он спросил, кто, по его мнению, лучший лекарь из присутствующих, тот ответил, что он и есть самый лучший. И Джин Фу выбрал меня.
А потом я познакомился с Си-ишэном и словно заглянул в зеркало. Господин Джин искал человека, похожего на Си, и сумел найти его всего лишь по одному ответу.
Тен-ишэн мягко вправил плечо, затем взялся за нос, крепко зажав его спинку двумя пальцами, дернул сначала вниз, а затем вбок, там что-то хрустнуло, и снова плеснуло кровью.
– С ухом ты сам?
– Нужно же мне на ком-то практиковаться, – прогундосил я.
У меня сложилась довольно уникальная ситуация, по словам Тэн-ишэна: я изучал лекарское дело на самом себе. Каждое исследующее, излечивающее, закрепляющее заклинание я испытывал на своем теле, благо, Харскуль ежедневно предоставлял мне возможность практиковаться. Я легко зашивал неглубокие раны и царапины, научился определять поврежденное место, убирать боль и синяки. А после первого перелома лекарь наконец показал мне ускоряющее заживление заклинание, но еще раз напомнил, что им нельзя злоупотреблять, так как лечение забирает силы у тела.
Я должен был один раз в час запускать заживление небольшими порциями и внимательно следить за тем, как срастается кость. И так всю ночь. Или отказаться от тренировок дня на три. Лекарь тогда сказал, чтобы я позаботился о хорошем питании, но из-за зудящей боли в руке я не обратил на его слова никакого внимания. Уж небольшой голод как-нибудь смогу пережить, подумал я.
Но после полуночи я проснулся от ощущения, словно меня кто-то пожирает изнутри. Я вскочил с кровати и покрутил рукой. Кажется, я немного перестарался с заживлением, так как боли не было, вместо нее пришел голод. Такой, какого я еще ни разу не испытывал.
Первым делом, я проглотил пирожные из комнаты Байсо. Госпожа Роу строго-настрого запретила забирать и хранить еду в спальне, но брат как-то наловчился добывать сладости. Сладкие комочки словно провалились в Пропасть, я даже не почувствовал их вкуса.
Я попытался лечь и уснуть, но через минуту вскочил снова. Желудок не урчал, нет, его словно разрывало на части невидимыми когтями. Словом, я не выдержал, вышел из дома и прокрался на кухню. В отличие от Байсо, я не был там ни разу, в темноте я ощупывал котлы, залезал под каждую крышку, проверял столы и сундуки, но находил только очередные миски, ложки, дрова, сухие крупы, которые есть было невозможно. Возле еле теплого огненного камня я нашел кадку с тестом и не смог удержаться. Я сожрал половину кадки, прежде чем почувствовал хоть какое-то насыщение, и лишь после этого смог остановиться.
А на следующее утро госпожа Роу за завтраком была непривычно хмурой и недовольной. Когда я спросил у Байсо, в чем дело, тот улыбнулся:
– Вроде бы кухарка что-то с тестом напутала. Оно совсем не поднялось, и поэтому у нас сегодня нет булочек.
В тот момент я плохо соображал из-за недосыпа, думал, что ночное приключение мне просто приснилось, но после слов Байсо я встал, подошел к госпоже Роу, низко поклонился и сказал:
– Прошу прощения, это моя вина. Ночью я сильно проголодался, пробрался на кухню и съел ваше тесто. Больше это не повторится.
– От тебя, Шен, я такого не ожидала, – укоризненно сказала госпожа Роу, справившись с удивлением.
Джин Фу же спросил:
– И часто тебе после тренировок хочется есть?
– Почти всегда, – ответил я, не разгибаясь.
– Роу, проследи, чтобы у Шена в комнате вечером было чем перекусить. Чем сытнее, тем лучше.
После этого проблем с едой у меня не было.
Но сегодня это вряд ли понадобится. Всего лишь вывих, работы на пару часов, главное, не забывать двигать плечом, чтобы при заживлении не возникло зажимов, которые будут ограничивать руку в движении.
От лекаря я вышел раньше, чем ожидал, и задумался, чем заняться вечером. После разговора с тем странным человеком из новой академии я понял, что знаний только по магии и начертанию недостаточно. Нужно заняться этикетом, почитать труды великих философов, выучить несколько поэм. Джин Фу разрешил мне пользоваться его библиотекой, и теперь по вечерам я старательно читал «Искусство общения» и «Размышления об устройстве мира». И это было очень скучно, я не представлял раньше, что можно так занудно и сложно рассуждать на интересные темы, да еще множество слов оказались мне незнакомы. Словно свитки были написаны на другом языке. Но я не сдавался и упорно читал их, хотя бы по несколько предложений за вечер.
