– Что ты творишь? – охрипшим голосом заговорила я, утирая рот от остатков поцелуя.
Никольский впился взглядом в мой жест, явно понимая, что я испытала. Он жестко улыбнулся, отвечая на вопрос:
– Заткнул тебя, – пожал плечами так, словно ничего и не произошло.
Достав из кармана телефон, он быстро набрал сообщение и спрятал его вновь, подняв взгляд на меня, стоящую в паре метров от него.
– Значит заткнул, – уточнила я и, сделав пару шагов вперед, резко занесла руку, сильно ударив Виктора по лицу.
Звук от пощечины разрезал тишину, заполнившую кабинет. Никольский удивленно уставился на меня, а после прикоснулся к губе, на которой появилось маленькое красное пятно. Тонкая струйка крови не спеша потекла вниз, которую мужчина размазал двумя пальцами.
– Тебе меня не заткнуть, – не успела я произнести этих слов, как в кабинет ввалились мои охранники, с подозрением рассматривая нас.
А подозревать можно было многое, тем более когда перед ними я предстала, пылающая от гнева с дрожащей рукой, и их работодатель, с окровавленным ртом.
– Отвезите Валерию Алексеевну в «Башню» и не выпускайте из квартиры, – скомандовал Виктор, повернувшись к охране.
Парни утвердительно кивнули, направляясь ко мне. Я же продолжала стоять, не намереваясь покидать больницу. Если только меня увезут силой, о чем и сказал Виктор, когда заметил, как я попятилась назад.
Охрана окружила меня, схватив под руки и потащив к выходу, но я крикнула, привлекая внимание Виктора:
– Никольский, помнишь, наш разговор? Ты сказал, что будешь защищать Марка, но ты не сдержал своего слова. Помнишь, что я ответила?
Мужчина кивнул.
– Я сказала, что буду делать это же. И молись, Виктор Никольский, чтобы Марк вышел из больницы на своих ногах, иначе я придушу тебя. Ты понял? Я придушу тебя, Никольский!
Выводили меня из больницы силой, почти волоча по коридорам. Я ругалась, требуя отпустить меня. Никто не посмел вмешаться, даже Саша, который появился вскоре, как я покинула в сопровождении амбалов кабинет, оставляя за закрытой дверью своего личного врага.
Позади плелся Саша, опустив голову, пока я ругалась. Покидать больницу я не желала, но спрашивать моего мнения никто не хотел. Зная, что где-то там оперируют Марка, я была готова на все, чтобы только найти его и оставаться рядом. Но у Никольского были другие планы, и теперь запертая в машине, я рыдала, пока меня под конвоем доставляли в квартиру, которая теперь станет тюрьмой.
Саша не поехал с нами, да его и никто не звал. Ведь указаний относительно парня не было, поэтому моей охране он не был интересен. Я только надеялась, что у него не появится проблем с Никольским, иначе придется еще защищать и парня от нападок финансиста. А сейчас я готова была на многое.
Но моего запала хватило ненадолго. Оказавшись в запертой квартире, я поняла, как мне страшно. Страшно от того, что Марк может не вернуться сюда. Каждая вещь, что окружала меня, давила воспоминаниями. Простыни в постели пахли его одеколоном, на кухне стояла его любимая черная кружка. А в гардеробе висели десятки дорогих костюмов.
Забравшись в гардероб, я тихо плакала, надеясь, что среди его вещей смогу почувствовать его присутствие. Но стены давили, и я решилась выползти из комнаты. Да, именно выползти. Идти я уже не могла. Ноги отказывались слушаться, став ватными и тяжелыми.
Прикоснувшись к одному из ящиков, я скользнула взглядом по стеклянной поверхности, за которой стройными рядами лежали коллекционные часы Марка. И даже те, которые он никогда не оставлял здесь. Те самые, которые они заказали с друзьями. Я потянулась к стеклу и извлекла их, потянув за кожаный ремешок. Затянув застежку на своей руке, побрела дальше, решив, что так он будет рядом со мной. Но почему они здесь? Торопился, когда уезжал? Забыл или оставил специально?
Зазвонивший телефон заставил подорваться с места. Я отыскала смартфон, в надежде, что мне хоть кто-нибудь сообщит о состояние Марка. Но входящий звонок оповещал, что мои родители требовали внимания. Нажав на кнопку, я поднесла телефон к уху:
– Алло, – взволнованный голос мамы послышался с той стороны. – Лерочка, это мы.
– Да, мама, слушаю, – хриплый звук срывался с губ.
– Папа видел в новостях, что Марк попал в аварию, – от упоминаний моего кошмара, я сжалась, забившись в угол спальни. – Это правда он? Марк Громов?
– Да, это он, – подтвердила я.
– Лерочка, почему ты нам ничего не сказала? Почему не позвонила? – затараторила мама. – Если бы отец не смотрел новости, мы даже не узнали, что там у вас произошло. С тобой все в порядке?
– Он был один в машине, – простонала я, понимая, что я совсем не в порядке.
Мама тяжело вздохнула, собираясь спросить следующее:
– Что с Марком? – прошептала она, опасаясь услышать самое страшное.
– Я не знаю, мам, – зарыдала я, крепко сжимая телефон. – Мне никто ничего не говорит. Выгнали из больницы и заперли в квартире. Мама, я не знаю, что делать!
– Деточка моя, – прошептала мама, всхлипывая вместе со мной. – Может нам приехать с отцом? Только скажи и завтра утром мы будем у тебя.
Я покачала головой, прохрипев в ответ:
– Не надо. Я подожду результатов. И позвоню вам, как что-нибудь станет известно.
– Хорошо, Лерочка, – проговорила мама. – Обязательно позвони. Мы будем ждать новостей. И дочка, – на мгновение мама замолчала, – верь. Все будет хорошо.
– Спасибо, – тихо ответила я, сбрасывая вызов.
Верить – все что оставалось у меня сейчас. Вернувшись в кровать я свернулась калачиком, положив рядом телефон и оставалась там, в ожидании новостей, долгое время, пока меня не потревожили голоса, доносившиеся из коридора.
– Лера! – звонкий голос Вероники наполнял пустую квартиру, отражаясь от стен. – Где ты?
Девушка быстро перемещалась по коридору, открывая все двери по пути. И вот в конце, когда она добралась до спальни, Ника ворвалась в комнату как ураган, грозя смести все на своем пути.
– Вот ты где! – сказала она, приблизившись ко мне. – Ты как?
Я повернулась в сторону гостьи, и печальный взгляд упал на меня. Она скинула с себя куртку и быстро забралась в кровать, заключая меня в свои нежные теплые объятия.
– Лера, – всхлипнула она, сдерживая в своих руках мое бьющееся в истерике тело. – Прости, что не приехала сразу. Мы были в больнице.
– Как он? – выдавила через слёзы я, поднимая голову.
– В реанимации. Но Вик ничего не говорит, – огрызнулась она. – Черт, все время умалчивает. Из него и слова не вытянуть. А почему ты не в больнице?
– Он выгнал меня. Охрана силой увезла, – прохрипела я, прижимаясь поближе к девушке.
– Когда-нибудь я засуну Никольскому очки в задницу, чтобы сидеть было больно, – пробурчала она. – Я приехала вместе с Кириллом. Он нас отправил сюда, – уточнила девушка, намекая на Виктора. – Роберт тоже в больнице. Боб обещал, что позвонит сразу, как что-нибудь узнает.
