– Вы, Марат Русланович, болтаете много, – огрызнулась в ответ и склонила голову набок, задумчиво рассматривая его рот. Губы расплылись в улыбке. Он насмехался надо мной, даже.
– Я болтлив? – удивлено изогнул бровь.
Кивнула, но продолжила зрительную борьбу.
– Вам помочь заткнуться?
– Рискнешь? – не знаю, догадывался ли он о том, как я собиралась закрыть его рот, но то, что я наклонилась вперед, и заметила, как он жадно впился взглядом в грудь, придало мне надежды. Не догадался. Он решил, что позволю ему дотронуться до себя, накрою его рот грудью, чтобы он вобрал в рот соски и начал их терзать. Но я обманула мужчину.
Подползла немного вперед, удачно миновав пах и напряженный член, который по-прежнему натягивал ткань брюк. Миновала и живот, но все же скользнула соском по его губам. Лишь касание, в собственном животе будто что-то набухло. Странно защемило в груди, и я вдохнула поглубже, борясь с неизведанным желанием. Резко приподнялась, преодолела под его то ли возмущенное, то ли удивленное восклицание, и очутилась на плечах, обхватывая бедрами крепкие руки.
– Марат Русланович, пора вам заткнуться, – прошептала я, приподнимаясь вновь и позволяя его губам поцеловать меня там. Вот так, теперь власть в моих руках.
То, что происходило между нами, напоминало безумие. Сумасшествие, которое грозилось смыть волной остатки разума. Черт, я отключил голову и позволил девочке творить такое, на что она не была способна в силу своей неопытности. Неужели подсмотрела где, или кто научил?
На мгновение я замер. В груди неприятно щелкнуло, будто сердце пропустило удар. Не думал, что мог ощутить подобное. Но я позволил ей вести игру. То ли я накрыл ее сладкие складки, то ли она поработила мой рот. И моему удивлению не было края, когда я понял, что девочка-то возбуждена. Я пил ее, лизал, играл, а она вцепилась в мои плечи, потом выгнулась, и жалобный стон сорвался с ее губ. Настоящий ли? Я уже сомневался, но продолжил незатейливую игру, позволяя ей думать, что власть теперь в ее слабых руках. А после того, как Варя дернулась, содрогнулась и тихо заскулила, я осознал, что черт, никакая это не игра. Она чувствовала.
Я продолжил пить ее, а сам расстегивал ширинку. Она не видела, не слышала. Ее глаза закрыты, губа прикушена от наслаждения. Она дышала так громко и тяжело, что не могла услышать, как я высвобождал член из штанов. И в тот миг, когда Варя была на грани, я подхватил ее под бедра, поднял над собой, стащил вниз и коснулся головкой мокрых от ее влаги и моей слюны складок. Теперь она была готова для меня. Черт, почему я не думал об этом раньше? Почему не мог сделать вот так? Подготовить, расслабить, почувствовать, и отключить голову, засунув страх как можно дальше.
Варя открыла глаза и удивленно уставилась на меня.
– Моя очередь, – усмехнулся я, и слегка толкнулся в нее.
Она приглушенно вскрикнула, но не застонала от боли. Не стала отбиваться, сопротивляться, плакать. Положила руки на мой живот, позволяя и дальше опускать свои бедра. Я погружался в нее, завоевывал каждый миллиметр, слушая ее сбитое дыхание, смотря в ее красивые искренние глаза. Я видел там то, что не встречал в ней никогда. Страсть.
Кажется, мы проиграли.
Я вошел в Варю лишь наполовину, а было так узко, что хотелось зарычать. Почему так? Почему девушка, которую хотел до безумия, не мог брать так, как желал? Почему не мог просто развести ее ножки, вбиться до упора и яростно трахать. Я должен был держаться, тем и занимался, пока не ощутил то, как Варя сама не начала насаживаться. Погрузилась почти до конца, прикрыла глаза и прикусила губу. Что же, это было опасно. Потому что я сжал ее бедра, часто задышал и чуть не рванул на себя, но готов был петь дифирамбы вернувшейся выдержке.
– Ты как?
Она просто покачала головой, открывая глаза. Надавила ладошками на живот, выпрямилась, поджала меня коленками.
– Ох, рискуешь, – теперь я уже рычал.
Варя кивнула. И приподнялась немного вверх. Заскользила по члену, опустилась вниз. Вновь и вновь. Медленно. Чертовски медленно. И невероятно. Нахрен отрубило все мысли в голове. Лишь я. Лишь она.
Тихий стон заставил меня распахнуть глаза и посмотреть на девушку. Она кусала губу, словно сдерживалась, и продолжала тягучую как мед пытку на члене.
– Варечка, если ты будешь продолжать так делать, я тебя придушу.
– Как? – она удивленно уставилась на меня.
– Кусать свои губки, – я улыбнулся и подхватил ее бедра. Помог набрать темп, все еще медленный для меня, но безумный для нее.
Удивление сменилось улыбкой, хитрой, но в то же время безумно красивой. И я не сдержался. Вцепился в ее бедра, стал таранить девушку, удерживая на себе. Теперь уже она пыталась сопротивляться, но срывающиеся стоны подхлестывали меня. Я смотрел на ее лицо, на прикрытые глаза, на румянец, пылающий на щеках. Какой же красивой и открытой она была в тот миг, когда я ощутил, как сжались стенки ее влагалища, как плотно она обхватила член. Вцепилась в мои руки, впилась ноготками, откинулась назад. По телу прошла крупная дрожь. Спазм, бивший по моим нервам. Она кончила. Черт меня дери, девочка только что кончила!
Варя тяжело дышала, смотрела на меня немигающим взглядом и с приоткрытым влажным ртом.
– Это лучше, – прошептала она, и мою плотину прорвало.
Я сел, прижал все еще размякшую и вибрирующую на мне Варю к груди, подхватил ее под бедра, и начал вбиваться так, как хотелось мне. Яростно, глубоко. Она стонала, цеплялась за плечи, но не просила остановиться. Наклонилась вперед, укусила за шею. Больно, безумно больно, оставляя темный след от зубов. И я зарычал, вбиваясь в нее уже бьющим как, мать его, источник членом.
Повалился назад, утягивая свою мокрую девочку. Она легла на грудь, тяжело дыша.
– Великолепно, – хрипло рассмеялся я. – Твою мать, Варя, ты лучшая. Ты самая лучшая.
Она сжалась, впиваясь пальчиками в распахнутую рубашку.
– А теперь говори, что ты хочешь от меня?
Варя дернулась, испугано подняла голову и посмотрела на меня. Глаза ясные, яркие. Дурман страсти, который заволок ее еще минуту назад, испарился.
– Ты же не думаешь, что смогла меня провести? Хотя в искренность я почти поверил. Так что не стесняйся и говори, что хочешь.
Она сползла с меня. Член выскользнул, оставляя на брюках и на ее бедрах мокрые белесые следы. Варя присела на край кровати, полубоком.
– Мне нужно уехать.
– Куда? – я поднялся вслед. Сел рядом, рассматривая ее плечо. Ее длинную тонкую руку, которая еще недавно рвала на мне рубашку.
– К сестре, – а вот теперь сердце пропустило удар. Я напряг челюсть, чтобы сдержать вырывающийся поток брани. Я понимал зачем. Догадывался, но промолчал.
– Хорошо. Будь готова утром к десяти, за тобой приедет машина.
