А потом последовал второй, третий. Марат растягивал меня, терзал грудь и нес порой откровенную чушь, потому что я перестала слушать и верить ему. Я вообще не верила мужчине, потому что он лгал. Знала, что лгал, ведь такой как Марат Русланович, заставивший меня шантажом подписать договор, не мог быть добрым и честным. Он зло во плоти. И он пытался уничтожить меня, теперь уже вбиваясь пальцами с такой силой, что я закричала. И нет, не от желания, зарождающегося где-то внутри живота, в самом низу. А от боли, когда он второй рукой перехватил волосы, натянул их, намотал на кулак и резко рванул, вынуждая меня прогнуться назад.
– Отлично, – прорычал мужчина, теперь уже переворачивая и роняя на кровать. Сам же навис надо мной и развел ноги, давя на промежность.
Порой я терял контроль. Порой я превращался в того зверя, которого прятал так глубоко, чтобы ни одна живая душа не заподозрила о его существовании. Но с Варей все было иначе.
Она сводила с ума. И почему я приехал сюда? Почему не предупредил? Черт, я рехнулся, но я возьму ее сегодня. Оттрахаю, даже если после этой ночи пожалею. Я должен вдолбиться в нее, заполнить собой. Мне не достаточно ее рта, недостаточно ее неловких рук. Я хотел ее всю.
Перевернув девушку, которая пыталась опять закрыться от меня, развел ее ноги и посмотрел на гладкий лобок. Да чертова девственница! Даже если я вытрахаю ее не единожды, она будет выглядеть все также, невинно и прочно одновременно.
– Продолжим играть? – я рассмеялся, заметив, как она отреагировала на меня. Изумленно распахнутые глаза, чуть приоткрытый рот. Напугана, а там мокрая. И я хотел почувствовать ее вкус.
Прикусил и так истерзанную грудь, не заботясь, что оставлю на ней следы. Пусть помнит, зачем она здесь, и кому теперь принадлежит. Спустился ниже. Да, девочка догадывается, что я буду делать после. Втянула воздух, замерла. А коленки-то дрогнули.
Я наклонился вниз, к ее сладкой дырочке, желая вылизать девочку так, чтобы она запомнила меня. Ткань рубашки на спине натянулась и угрожающе затрещала. Я рванул пуговицы, высвобождая себя от одежды. Здесь темно, она не увидит то, что я прятал под строгими костюмами. Я все-таки не смог снять рубашку. В последний миг руки замерли.
– К черту, – выдохнул, борясь с желанием послать всё.
Вернулся к брюкам, быстро расстегнул ширинку, стянул белье. Хватит с меня воздержания. Мне нужен отличный трах, иначе я мог сойти с ума. А рядом с Варей я больше не мог контролировать желания.
– Пожалуйста, – прошептала она, уставившись на член, который под ее опасливо-внимательным взглядом налился кровью еще больше.
– Что «пожалуйста»? Не хочешь его?
Она покачала головой.
– Будет опять больно, – прошептала она.
– А я не обещал, что со мной будет хорошо, – рассмеялся, забрасывая ее ноги на плечи. – Отлично, – обхватив член рукой, провел распухшей, как казалось, до предела головкой по влажным складкам.
Варя дернулась, зажмурилась.
– Не бойся, крошка, – прошептал ее, надавив на вход.
Черт, как же тесно. И еще она дергалась. Неужели, действительно так больно? Я не достаточно ее разработал? Перед глазами вновь появилась кровь. Нельзя торопиться. Нельзя.
Провел членом по складкам, ускоряя темп.
– Поиграем так, – произнес, заставляя ее распахнуть безумно красивые глаза.
Я заработал членом, шлепая ее по промежности яйцами. Влажный от смазки, член скользил между складок. А Варя, уставившись, следила за моими движениями.
– Неужели не знала, что можно и так?
Она покачала головой. И тихо ахнула, когда я задел набухший клитор. Да, она была возбуждена для меня.
– Что же, Варечка, твое тело тебя придает, – протянул я, заработав еще быстрее.
Она выгнулась, зажмурилась и отвернулась. Стыдилась? Да, мать твою, она стыдилась того, что хоть что-то чувствовала ко мне. А я? Черт, я должен был радоваться, но в груди больно кольнуло. И что это за херня происходила со мной?
Тряхнув головой, заработал еще активнее, и когда оказался на грани, сбросил ее ноги, перехватил за разметавшиеся локоны и дернул на себя. Варя задохнулась от неожиданно рывка, и я кончил на ее лицо. Следы спермы на ее губах, на ее маленьком вздернутом носике. Чудесное, безумное зрелище. Я подтянул девушку к себе, которая замерла в моих руках, ошарашенная тем, что произошло, и впился в ее губы. Охренительный вкус. Ее слюна, моя сперма. Я чокнутый. Безумный. Больной. Но мне понравилось то, что я почувствовал. Как пробивался через плотно сжатые губки, размазывая влагу, глотая ее слюну. Как трахал языком ее розовый рот.
– Ну как, Варвара, кто лучше? Тебе понравилось?
Она отшатнулась. Выставила ручки вперед, уперлась в грудь. Мне не понравилось это прикосновение. Чужое, опасно близкое.
– Нет, – прошептала она, сплевывая слюну на кровать. – Это мерзко. Отвратительно! Ужасно!
В голове появился гул. Я ударил ее. Впервые в жизни я бил женщину не потому что она просила, а потому что вывела меня. Сукин сын, я сорвался.
Варя упала назад, ее зубы клацнули, и на розовой губе проступило алое пятно. Кровь. Твою мать, она прикусила себе губу из-за того, что я нарушил собственное правило. Не сдержал зверя. В этом виноват я? Да, виноват.
– Сука, – прорычал, резко поднимаясь и спрыгивая с узкой кровати. – Запомни, так будет всегда. Я трахаю, ты улыбаешься и говоришь, что все отлично. Терпи, девочка, рано или поздно понравится. Сама приползешь, чтобы поскакать на моем члене.
Глава 32.
Однажды я надоем ему. Но когда?
Однажды он возненавидит меня и убьет. Или я смогу спастись?
Я не знала ответа. Всю ночь смывала с себя его следы и думала о том, что произошло. Какой же он противоречивый. Нет, это я заблуждалась. Марат – монстр, который пришел в мою жизнь, чтобы ее разрушить. Он пытался выглядеть спокойным, даже немного добрым, но я не верила ему. И никогда не поверю.
Он ушел сразу же, как только выплюнул мне угрозу. Я должна улыбаться. Он хотел видеть меня такой. Сломанной, покорной, обманщицей.
Но тело не могло солгать. Марат был прав, мое тело меня предало. В самый ответственный момент, когда я должна была отключить все чувства, превратиться в камень, я поняла, что стала слишком мокрой для той, которой противны его прикосновения. Слишком напряженной и взволнованной для той, которая не хотела чувствовать. Марат победил. Вновь.
Какая же, ты Варя Лапшина слабая. Ничтожная. Но я должна противостоять ему, бороться. И однажды я смогу уйти, не свернув по пути шею.
Марат не появился утром. От него не было сообщений, и даже Таисия и Артемий молчали, заметив, какая рана красовалась на губе. Я подумала, что такое могло происходить и раньше, а у них был договор о не разглашении. Поэтому все будут молчать. Поэтому и я буду молчать. Мне заткнули рот членом и деньгами.
