А повар, который представился как Артемий, был великолепен. То как он ловко управлял ножом, завораживало. Он позволил посидеть на кухне и посмотреть, как он готовил для меня завтрак. А я как девочка в цирке, пыталась разгадать секреты и даже почти хлопала в ладоши. Почему почти? Да потому что неприлично вести себя так в компании взрослых людей.
Но суп у Светки был неплохой. Особенно курочка. Домашняя, без особо дорогих специй. Самая обычная еда.
– И когда ты начнешь слушаться моих советов?
Я хотела сказать, что однажды послушалась, и теперь затянула петлю на шее. Но промолчала. Пожала плечами, склонившись над тарелкой.
– Варь, пойми, я забочусь о тебе. Просто перестань уже всем помогать. Позаботься о себе.
Ох, Свет, я уже позаботилась. Теперь у меня нет проблем с деньгами, но есть более важные причины выжить. Нельзя сдаваться.
– Не беспокойся. Как-нибудь протяну.
– Ноги ты протянешь, – горько усмехнулась она. – Сгниешь в своей комнатушке, не сразу найдут твой хладный труп. Слушай, может тебе комнату продать? Да вообще свалить отсюда. Езжай в другой город, где с работой будет проще. Или где жилье сможешь купить получше.
Я покачала головой. С удовольствием так бы и поступила. Возможно, месяцем ранее. Но не сейчас.
– Ну и дура, ты Лапша. Поступай как знаешь.
– Я так и поступаю. Работа-дом.
– Знать то знаю, но мне жаль тебя.
– Не беспокойся. Лучше расскажи, как у тебя дела.
Свете больше не нужно было повода, чтобы затараторить. Она рассказал про всех своих парней за год, про работу, на которой у нее было личная война с другой девушкой. Милана донимала Свету, отвоевывая у той лучшие номера. Но Света клялась, что так просто не сдастся. И я поддерживала ее как могла, молясь, чтобы подруга больше не заговорила о моей жизни.
– А у тебя как дела-то? А то все обо мне да обо мне, – спустя полчаса болтовни, Света отставила в сторону пустую кружку и внимательно посмотрела на меня.
Действительно, зачем я пришла к ней? Я просто хотела вырваться из той огромной квартиры. Золотая клетка, не иначе. И Марат знал, что мне там было не комфортно. Но его не беспокоили мои личные проблемы. Это был его дом. Место для плотских утех. Потому что я точно знала, что жил он в другом месте. Не удивлюсь, если по городу и за его пределами у него было столько недвижимости, что хватило бы на десятки других семей, которые не могли позволить себе хорошее жилье. Что же, нужно помнить о разделяющей нас социальной пропасти.
– Опять за деньгами? Раз молчишь, то да, – протянула она, и лицо подруги потемнело от гнева и недовольства.
Я научилась распознавать эти эмоции, даже по еле уловимой мимике. Жизнь научила видеть опасность.
– Нет, – я покачала головой, всматривайся в чайную гущу. Интересно, если бы мне погадали, что бы там увидели, на самом дне?
– Ох, Варь, что-то я тебе не верю. Ты с таким лицом сидишь, будто подайте мне.
Я резко подняла голову.
– Так плохо выгляжу?
Света смутилась.
– Прости, я не это имела ввиду.
– А что?
– Ну, Варь, я тебя не первый день знаю. Ты когда ко мне в гости приходишь, вот так без приглашения, значит тебе что-то нужно. Прости, но ты предсказуема до скрежета зубов. Ужас, что я несу!
Я хмыкнула. Да, что ты несешь, подруга?
– Значит, я настолько ущербная?
– Нет, – она замотала головой. – Не так. Просто вечно с несчастной мордочкой ходишь. Вся такая грустная-печальная. Да и твой видок. Ты видела свои кроссовки? Слушай, их пора выбросить на помойку. Ей богу, не давай Маньке больше денег. Сходи в китайский магазин, купи себе там сапожки. Ты же как бомжиха выглядишь. Хотя сегодня вроде умытая и причесанная.
В горле запершило. Вот значит как она меня видела. На глазах навернулись слезы. Жалость. Гнев. Отвращение. Что я еще вызывала в людях?
– Не беспокойся, Свет, я не за деньгами. Хотела просто поболтать, раз выходной выдался.
– Ты же не обиделась?
– Нет. Не обиделась, – странно, но даже голос не дрогнул. И слезы куда-то вмиг исчезли.
– Ну и здорово. Да и я не смогла бы тебе одолжить. Понимаешь, мы тут с девчонками решили на море рвануть весной. Вот копим на тур. В Сочи, наверное, сгоняем.
Эх, Света, если бы ты знала, сколько сейчас на счету, открытым на мое имя, есть денег, умоляла бы меня одолжить. Да тех денег хватило бы отправиться в кругосветное путешествие, а не на море, в Сочи. Но я лишь улыбнулась, вернула кружку подруге и продолжала слушать ее рассказ про то, как они решили скататься в отпуск.
– Жаль, что ты не сможешь. Была бы весело.
– Да, жаль.
– Не ожидал, что ты опять сюда заявишься, – сказать, что я не хотел видеть его, ничего не сказать.
Я ненавидел Булата. Чертов сукин сын. Выродок, которого произвел на свет мой отец и его любовница-потаскуха. Черт, как же я ненавидел свою семью.
– И я рад видеть тебя, брат, – Булат продолжал улыбаться. И лишь обещание матери, данное много лет назад, не позволило мне выбить его зубы.
Руки дрогнули, превратились в кулаки. Ничего, я потерплю. Отыграюсь после.
– Присаживайся, раз пожаловал, – я продолжал наблюдать за тем, как Булат проходит вглубь кабинета, занимает место за столом напротив меня и выжидающе смотрит. Словно это я его позвал на чашечку кофе, мило поболтать, а не он приперся. – Говори.
Булат усмехнулся, сложив перед собой руки.
– Надеюсь, ты не против того, что я вновь приглашен на семейный ужин?
Сукин сын знал, как задеть меня. Вот уже лет пять он стал неотъемлемой частью нашей семьи. Как паразит прокрался в дом, занимая там все больше места. Однажды дед сдастся, увидит в нем достойного приемника. Мне нужно поторопиться.
– Нет, не против. Это дом деда. И он вправе приглашать всех кого пожелает, – яд сочился по венам, отравляя меня.
– Спасибо, брат.
– Если еще раз назовешь так, то я не сдержусь, – на губах заиграла улыбка.
Он провоцировал, я срывался. Черт, сукин сын умел вывести меня. Умел задеть так, что хотелось перевернуть все кругом, врезать ему так сильно, чтобы он раз и навсегда запомнил, кто имеет права носить фамилию Салмин и владеть всеми активами, а кто просто ублюдок, которого не должен был появляться на свет.
– Хотел бы я на это посмотреть. А то только угрожаешь, – он растянул улыбку на тонких губах.
Черт, и с какого хера он так похож на отца? Словно его молодая копия. Такого я помнил по снимкам. В памяти отложились лишь блеклые фотографии прошлого. То, каким был отец настоящим в моей жизни, я постарался вычеркнуть. Слабый, порой инфантильный, смотрящий хоть куда, но не на свою семью. Он отпустил меня, отдал деду. Что же, поплатился сполна. Каждый поплатится.
