– Я же некрасивая, – пробормотала, протягивая ему подписанные бумаги. – У меня ничего нет. Нет хорошего образования, богатой или приличной семьи. Нет вообще ничего. Я уборщица. И только долги. Даже моя комнатка в общежитии вам не понравилась.
Марат молча принял документы, продолжая сверлить меня взглядом.
– Зачем я вам? Зачем? Уверена, у вас есть другие женщины. Опытные, красивые. Яркие. Такие, которых и в свет не стыдно вывести. И такие, которые смогут сделать вам приятно. Зачем я? – по щекам катились слезы, обжигающие кожу.
Зачем? Я растерялся впервые от ее вопроса. Мне казалось, спроси Варя хоть что, я всегда мог придумать ответ. Конечно же, выгодный для меня. Но сейчас, когда она с мокрыми от слез глазами смотрела на меня, ожидая, что же я скажу.
А девочка боец. Слабый, тщедушный, но в ней все-таки был огонек. Так глубоко, что заметить его было сложно.
Возможно, это огонек я и заметил. Еще тогда, в «Маске», когда тряслась от страха, но в то же время с вызовом смотрела на меня. Нет, она была слаба тогда. И сейчас. Я не должен забывать о своем преимуществе. Должен напомнить ей о том, для чего она здесь.
Забрав документы, я, не глядя, сунул их в папку. С официальной частью наших отношений я разобрался. Пора переходить к тому, что будет твориться за дверьми спальни. Проигнорировав ее вопрос, на который я не знал ответа, поднялся на ноги. Варя следом подскочила. То ли интуитивно почувствовала, что нужно следовать за мной, то ли просто испугалась, что я могу вспомнить про свою грубость. Мы вышли в коридор, добрались до спальни, перед дверьми которой я остановился. Развернулся девушке, взглянул в ее глаза.
– Пора отработать, – на лице застыла усмешка.
Во рту растеклась горечь. Но я не должен давать слабины. Не должен реагировать на ее слезы.
Варя покорно кивнула и первой вошла. Какая же она слабая. И сладкая. Красивая? Нет, она точно такая же, как многие другие девушки. В ней не было особенных, необычных черт, или какой-либо изюминки, за которую могли ухватиться пытливые глаза. Такая же, как все. И не такая. Она только моя.
Вот это заводило еще больше.
Впервые эта мысль закралась мне в ту ночь, когда я практически изнасиловал ее и сбежал как трус, вместо того, чтобы убедиться, что она спокойно перенесет травму. Пусть я и позаботился о лекарствах, которые доставил водитель, и еде, я не мог оставаться с ней под одной крышей. Меня пугало то, что я видел. Кровь.
Да, она была девственницей, которая наглым образом обвела меня вокруг пальца. Потому что знай это, я бы поступил иначе. Но как? Я бы не рискнул ее рвать, но мог подготовить. Миллиметр за миллиметром, день за днем, но я бы ее готовил. И все закончилось бы иначе. Ни лужей крови, ни моим разбитым после дикой пьянки телом. Все было бы не так.
А теперь она тряслась, останавливаясь посреди комнаты и не решаясь повернуться ко мне. Я же смотрел на ее тонкую шею, на прямую спину, на ее длинные ноги и босые пятки. Эх, Варя такая Варя. Она слала к черту мои правила, но была великолепна в этом маленьком сопротивлении.
Я хотел ее. Черт, я хотел наброситься на нее. Всадить ревущий от желания член между ее стройных ножек, вбиться до упора. Вертеть ею, трахать, оставлять следы. Чтобы она была полностью пропитана мной. Чтобы хранила мой запах на своей нежной коже.
Зверь. Он рвался. Желал поглотить ее. Растерзать.
Я больной ублюдок, потому что не мог ее отпустить. Только не так.
Впервые я хотел женщину не ради секса. Не ради удовлетворения похоти. Я хотел ее иначе. Желал, чтобы она стала частью меня. Но готов был ли я поделиться собой?
– Повернись, – прорычал, останавливаясь около девушки.
Плечи Вари вздрогнули, но она последовала приказу. Потому что это был точно приказ, а не просьба. С какого хера я должен просить? Теперь договор подписан, и она будет моей. Пусть так, шантажом, угрозой, деньгами, но я заполучил ее.
– Встань на колени, – извини Варя, но игры закончились. Я дал тебе возможность сражаться со мной. Позволил задавать вопросы. Позволил переждать бурю, которая разъедала как отравленное пойло мое тело.
Девушка, не спеша, но исполнила и это приказ. Я прикоснулся к ее волосам. Какие же они шелковистые. Неужели дуреха не понимала, что у нее было то, чем она могла гордиться? Я отвел копну волос назад, задержался на затылке.
– Помнишь нашу первую встречу?
Она кивнула.
– И то, что ты делала тогда своим ротиком?
Я почувствовал, как Варя сглотнула. Конечно же, она помнила. Член дернулся в штанах.
– Так давай повторим, – я усмехнулся, наблюдая, как Варя приоткрыла рот от удивления. Но лишь на миг. Потом она наклонилась вперед.
Глава 25.
Конечно же, я помнила все, что было между нами в ту ночь. Прекрасно помнила и отчаянно желала забыть. Он потребовал повторить. Уверена, что Марат хотел именно этого, когда потребовал, чтобы я опустилась перед ним на колени.
Но я не торопилась. Посмотрела на его сжатые в кулаки руки, перевела взгляд на свои ноги. Слегка прихватила платье, которое мешало встать на колени.
Он хотел видеть меня на коленях. Скорее всего, теперь я буду встречать и провожать его только так. И я встала перед ним, как он требовал. Опустилась плавно, не спеша, но не для того, чтобы потянуть время или произвести впечатление, заинтриговать. Мои ноги отказывались подчиняться, сгибаться, тело одеревенело.
Бесшумно сглотнув, я все же присела. Марат смотрел на меня. Его темные от похоти глаза следили за каждым движением. Он ничего не упустит, не позволит смухлевать.
– Повторишь, как я учил? – мужчина смеялся надо мной. Я думала, что смеялся, но его рваный хриплый голос, почти глухой заставил кивнуть и нагнуться вперед.
Я подхватила руками ремень. Расстегнула. Пряжка звякнула, напугав меня. Отчего-то каждый звук в полной тишине комнаты резал слух. Мои чувства обострились, накалились до предела.
– Зубами, – он продолжал стоять спокойно, почти не шевелясь. И лишь сбитое дыхание подсказывало мне, что Марат был на грани. А его грань я уже успела узнать. Надеюсь, что это была грань.
Нагнулась вперед, почти вплотную к паху, подхватила зубами собачку. Молния с тихим шорохом раскрылась. Белье! Как же я была рада, что на нем было белье.
– А теперь ручками.
Я кивнула. Последовала его приказу, стягивая белые боксеры вниз. Резинка натянулась, обтянула твердый огромный член. Я вновь сглотнула. И почему он такой большой? За что мне так «повезло»?
Белье опустила вниз, высвобождая каменный член. Алый от прилившей крови. С темной головкой. Огромной темно-бордовой головкой и влажный от капельки, проступившей на пике. Набухшие вены опоясывали его как дикий плющ. Ядовитый плющ. И он отравит меня, задушит, убьет.
