11 января 1901 г. в Нижнем Новгороде в двухэтажном особняке, в котором жил Горький, начали обыск. (Писатель с семьей, собственно, занимали 2-й этаж, а на 1-м этаже жила прислуга и находилась кухня.) Вот как описал обыск Марджанишвили, зашедший к Алексею Максимовичу уже после прихода жандармов: «Я поздоровался с Горьким, и он мне сказал, указывая на жандармского полковника, возившегося у его письменного стола: “Видите красоты неприкосновенности жилища? ” А.М. был спокоен, но сердит, а жандарм как-то подло вежлив, он как раз в это время вытаскивал какое-то письмо из конверта и, искоса взглянув на меня, обратился к Горькому: “Вы позволите?” А.М. буркнул: “Чего спрашиваете? Все равно без разрешения моего прочитаете”, – и вышел в столовую, где ему приготовлен был завтрак. Долго, нудно тянулся тщательный обыск».
Далее Марджанишвили отмечает, что Горький привез с собою из Петербурга «часть реликвий после расстрела рабочих», но старый слуга М.Ф. Андреевой, у которой находился Горький, будучи в Риге, «успел бросить в топившуюся печь все реликвии и в том числе красное знамя, кажется, Выборгского района».
В Музее-квартире Горького мне показали тайник в столе, специально сделанном для писателя, но что он там сохранил в ходе обыска, неизвестно.
Так или иначе, но никакого мимеографа у Горького не нашли. Ну а сам Алексей Максимович вновь оказался в нижегородском остроге, а затем был выслан «под особый надзор полиции» в Арзамас. Там здоровье писателя резко ухудшилось – легочный туберкулез, и жандармы в ноябре 1901 г. разрешили ему отправиться в Крым.
Тогда прямого поезда Арзамас – Симферополь не было, и Горькому пришлось ехать через Москву. Ну а там на площади Курского вокзала собралась большая толпа поклонников и знакомых. И тогда руководство Департамента полиции предприняло лихую спецоперацию. Пассажирский поезд с Горьким был остановлен недалеко от Курского вокзала на станции Москва-Сортировочная. Писателя силой вытащили из вагона и повели на другой путь, где уже стоял вагон с паровозом. И вот «спецрейсом» Горького доставили в Подольск, а там посадили на скорый поезд, идущий в Симферополь.
11 января 1905 г. Горький был заключен в Петропавловскую крепость по обвинению в составлении воззвания о ниспровержении существующего строя. Под давлением общественного мнения правительство вынуждено было освободить Горького.
13 марта 1914 г. Горький отправился на отдых в Финляндию в местечко Мустамяки Выборгской губернии. И туда уже 15 марта прибыл специальный филер Андрей Сидоров, представивший отчет начальнику Финляндского жандармского управления полковнику О.М. Еремину, ну а тот отправил свое донесение в Департамент полиции.
Летом 1914 г. Горький снял дачу в деревне Кирьявала. И вот 7 июня 1914 г. полковник Еремин запрашивает Департамент полиции, нужно ли устанавливать за дачей постоянное наружное наблюдение? Ответ: Не надо, но чтобы филеры регулярно посещали район дачи и следили за всеми «выездами Пешкова».
Ну и далее до февраля 1917 г. Горький и на родине, и «за бугром» находился под бдительным наблюдением «рыцарей империи».
Много страдал от произвола полиции и Маяковский. Это сейчас любимец нынешней власти Солженицын утверждал, что «при царе была свобода».
Ну а Маяковский, 12-летний мальчик, запомнил другое. В 1905 г. в Тифлисе (Тбилиси) черносотенцы устроили шествие, в начале которого несли портреты царя. При этом они требовали от всех прохожих снимать шапки. Толпа гимназистов отказалась это делать. Тогда их атаковали казаки, пустив в ход нагайки, а затем и огнестрельное оружие.
Замечу, что Маяковский не одинок. Аркадий Аверченко писал о губернаторе, который, проезжая в пролетке по городу, требовал, чтобы все гимназисты отдавали ему честь. А зазевавшихся, даже из младших, отправлял под арест.
Ну а Горький писал о самарском архиерее: «Наиболее славен был такой подвиг его: во время поездки по епархии, в непогожий день, у него сломалась карета около какой-то маленькой, заброшенной деревеньки, и он должен был зайти в избу крестьянина. Там, на полке, около божницы, он увидал гипсовую голову Зевса, разумеется, это поразило его. Из расспросов и осмотра других изб оказалось, что изображение владыки олимпийцев, а также и статуэтка богини Венеры есть и еще у нескольких крестьян, но никто из них не хотел сказать – откуда они взяли идолов. Этого оказалось достаточно, чтоб возбудить уголовное дело о секте самарских язычников, которые поклонялись богам Древнего Рима. Идолопоклонников посадили в тюрьму, где они и пробыли до поры, пока следствие не установило, что ими убит и ограблен некий торговец гипсовыми изделиями Солдатской слободы в Вятке; убив торговца, эти люди дружески разделили между собой его товар, и – только».
Уроки казацкого и полицейского произвола не прошли даром для юного Володи. Он начинает интересоваться марксистской литературой.
В июле 1906 г. семья Маяковских переехала в Москву.
13 февраля 1908 г. в доме Кондратьева Сущевской части, на квартире Седых, охранкой была арестована тайная типография. 19 февраля на Большой Якиманке, в доме № 22 (Панюшева), в квартире № 168, полиция захватила типографию МК РСДРП.
29 марта 1908 г. в помещении типографии агентами полиции был схвачен зашедший туда Маяковский. У 14-летнего гимназиста оказались прокламации РСДРП. В то же день в квартире, где проживал Маяковский, был произведен обыск. Однако полицейские так ничего и не нашли. Сестра Маяковского проявила находчивость и во время обыска, «пока полицейские были заняты в первых комнатах, сестра Оля прошла в крайнюю комнату, которая была в это время свободна. Там находилась нелегальная литература. Оля собрала ее и, перевязав, спустила в рыхлый снег на соседнюю крышу», – вспоминала старшая сестра Маяковского Людмила.
Сам же Владимир Владимирович оказался в тюрьме. Следователи «шили» парню статью 102 Уголовного уложения, грозившую каторжными работами до 8 лет. Получив свидетельство о несовершеннолетии и не добившись от Маяковского признания себя виновным, следователь 9 апреля выносит постановление: «Приняв во внимание состояние здоровья обвиняемого, а также, что ему в настоящее время 14 лет и что показание его заслуживает доверия, признал возможным ограничиться в отношении его одной из менее строгих мер пресечения способов уклониться от следствия и суда, а потому на основании 2 п[араграфа] 416 и 421 ст[атей] Уст[ава] угол[овного] судопроизводства постановил: означенного Маяковского отдать под особый надзор полиции по месту его жительства»
[128].
Впервые Маяковский появляется в дневниках наружного наблюдения 4 июня 1908 г. под кличкой «Кленовый». С 5 августа 1908 г. на Маяковского завели индивидуальный дневник наружного наблюдения. На первой странице дневника было написано: «“Высокий”, он же “Кленовый”».
В начале февраля 1909 г. Маяковский был арестован. Основание – знакомство с Пелагеей Федоровной Евсеенко, которая, в свою очередь, водила знакомство с группой эсеров, занимавшихся экспроприацией. 28 февраля 1909 г. Маяковского отпустили, поскольку у жандармов на него просто не оказалось ни улик, ни показаний других лиц.
