14 июля 1916 г. императрица пишет Николаю из Царского Села: «Только что принимала 6 немецких и 5 австрийских сестер [милосердия. – А.Ш.] – это настоящие светские дамы: ничего похожего на тот плохой подбор, который туда отправлен нами. Они привезли мне письма из дому и от Ирен, все шлют тебе привет»
[26].
Замечу, что сразу после ареста семейства Романовых в Александровском дворе в марте 1917 г. царь и царица принялись жечь бумаги.
Из царского дневника, 11 марта 1917 г.: «…продолжал сжигать письма и бумаги…». 12 марта: «После чая продолжал приводить бумаги в порядок». 13 марта: «Все еще возился с старыми делами».
«Тем же занята Александра Федоровна: она сожгла до шести пудов бумаг, в том числе около пятисот писем от иностранных адресатов. Видели это все. Знал об этом и министр юстиции Временного правительства Керенский, отвечавший за арестный режим во дворце. Но не пытался воспрепятствовать. Знали и тогда же говорили об этом придворные. Фрейлина Ден, например, пошучивала, что Вырубова ходит по двору “почерневшая от каминной гари, как истопница”, называла ее “мадам Печная Вьюшка”»
[27]. Что было сожжено, никто не знает. Но понятно, что все связанное с переговорами с немцами полетело в печь в первую очередь.
Но был и более надежный, а главное, оперативный канал связи – радио. Представлением в Совет министров от 14 августа 1914 г. военный министр В.А. Сухомлинов ходатайствовал о сооружении 300-киловаттных радиостанций в Москве на Ходынском поле и в Царском Селе под Петербургом, а также отдельной большой приемной и маломощной передающей радиостанции в Твери. Установку станций предполагалось передать «Русскому обществу беспроволочных телеграфов и телефонов». Для реализации проекта Военного ведомства РОБТиТ получило от российского правительства 5 млн рублей.
Ну что ж, связь с союзниками – дело архиважное, тем более что германские крейсера в самом начале войны порвали все подводные телеграфные кабели, соединявшие Петербург с Парижем и Лондоном. Но зачем строить мощную радиостанцию в Царском Селе? Куда выгоднее сделать это в Петрограде. Ведь переговоры с союзниками вел не лично царь, а представители МИДа или Военного министерства. Представим себе, министр иностранных дел хочет отправить важную и срочную телеграмму в Париж. Так он должен направить фельдъегеря в Царское Село, там отправить телеграмму, затем дождаться ответа и опять малой скоростью в Питер.
Место радиостанции определял сам царь, и руководствовался он не соображениями оптимизации связи с Парижем и Лондоном, а возможностью для личных дипломатических маневров. Ну а говоря по-русски, для связи с кайзером.
Обратим внимание, что в списке станций, с которыми был связан царскосельский радиотелеграф, наряду с Лондоном и Парижем оказался город Науэн (Nauen). Да это же пригород Берлина, где находилась мощная радиоустановка, которой пользовался сам Вильгельм II!
Царскосельская станция заработала 28 января 1915 г. Рабочий диапазон длинноволновой – 5,7 и 9 тысяч метров. Скорость передачи – до 70 слов в минуту.
Ну а какие слова передавались в Науэн, мы не узнаем никогда. Временному правительству и в голову не пришло провести обыск на царскосельской радиостанции и хорошенько допросить персонал. Не знали или не хотели? Зато интенсивно искали телефонный кабель, который «вел в Берлин в спальню кайзера».
Глава 5
Охотничьи забавы и охрана царя в Беловежской пуще
В 1888 г. Александр III приобрел в собственность царской семьи огромные территории Беловежской Пущи и превратил ее в некий императорский заповедник.
В 1889 г. началось строительство Беловежского дворца, который был закончен через 5 лет. Дворец представлял собой большое двухэтажное кирпичное строение с двумя башнями в рыцарском стиле. Строительство охотничьего дворца обошлось в 542 тыс. рублей.
Вместе с дворцом был построен целый городок. Среди построек были большой кирпичный дворец, дома для охраны, обслуги (свыше 50 человек), егерей, телефонная станция, электростанция, конюшня на 40 лошадей и т. д.
В 1897 г. вступила в строй железнодорожная ветка Бельск – Беловежа длиной в 52 версты. Железная дорога подходила на несколько десятков метров к охотничьему дворцу и кончалась Царским павильоном (вокзалом).
Кроме царя и его свиты по железной дороге Бельск – Беловежа никто не ездил. Так зачем нужно было строить железную дорогу? Царь Александр III посетил Беловежскую Пущу в первый и последний раз в августе 1894 г., а охоты Николая II в Беловежской Пуще можно пересчитать по пальцам. Да и прокатиться 50 верст в хорошую погоду по красивейшей местности (автор сам там бывал) что в экипаже, что в автомобиле – одно удовольствие.
Увы, и Александр III, и Николай II, боясь террористов, предпочитали перемещаться по родной стране только в поездах. Причем в поездах частично бронированных.
Таким образом, железная дорога была проложена исключительно ради безопасности монарха.
Во время царской охоты в Беловеже там сосредотачивались крупные военные группировки. К примеру, в одной из охот приняли участие лейб-гвардии Уланский полк, Гродненский гусарский полк, кубанская казачья сотня и один батальон 3-й гвардейской пехотной дивизии. Солдаты выполняли одновременно две «боевые задачи» – охраняли царя и загоняли дичь. Зато в ходе каждой охоты число животных, убитых лично царем, исчислялось трехзначными числами и, с учетом других охотников, доходило до тысячи и более.
К сожалению, дворец в Беловеже не сохранился. В 1915 г. он был занят кайзеровскими войсками. В 1930-е годы стал охотничьим дворцом польского президента Игнатия Мосьцицкого, к которому ездили охотиться Геринг и Гитлер. Поляки на постаменте памятника Александру II в Беловеже установили памятник Пилсудскому. В 1941–1944 гг. в Беловеже был хозяином Герман Геринг, а сам дворец принадлежал абверу. В ночь на 17 июля 1944 г. отступающие венгерские части спалили дворец.
Глава 6
Ливадия – вторая столица Российской империи
В 1860 г. император Александр II приобрел у графов Потоцких чудесное и хорошо оборудованное именье Ливадия в Крыму.
В августе 1861 г. Александр II с женой и младшими детьми Марией, Павлом и Сергеем впервые приехали в Ливадию. Железных дорог тогда не было. Ехали на лошадях по извилистым крымским дорогам, часто останавливались на почтовых станциях и 24 августа прибыли в Севастополь. Ну а далее через перевал Байдарские Ворота высочайшее семейство отправилось в Ялту.
Ялту в то время даже трудно было назвать городом. Там проживало всего 927 человек, имелось всего 72 дома, которые расположились на трех узких улицах. Перед приездом августейшей четы в городе установили телеграфную станцию, почистили и увеличили городскую пристань, разбили небольшой бульвар вдоль набережной, укрепили дорогу в Ливадию, побелили дома.
