— Прости меня.
Он опустил взгляд в пол и продолжил.
— Прости за все, что я сделал и за ту боль, которую я тебе причинил.
От его слов к глазам подступают слезы. Я уже простила его, но не могу сказать ему об этом. Не знаю в чем причина, но я не могу. Возможно, потому что где-то глубоко внутри меня осталось то, что я не смогла ему простить. А возможно проблема в другом… в доверие, которое он уничтожил. Я никогда не доверяла никому, как ему и Марии, они оба знали все мои секреты. Последние же пять лет у меня была только Мари, а он исчез из моей жизни, не сказав и слова.
Доверие хрупка вещь, разбить которую можно с одного удара, одной попытки, одного глупого поступка. Заслужить его гораздо сложнее, а насчет возвращения и говорить нечего. Как можно снова доверять человеку, который однажды разрушил все, что между вами было? Который не сдержал обещания и вычеркнул вас из своей жизни. Даже если это возможно нужно время, много времени. Он должен снова доказывать свою преданность вам, показать, что он раскаивается в содеянном и сделает все, чтобы исправить ситуацию.
— Я понимаю, что извинения не помогут все забыть, но я сделаю все, чтобы ты простила меня. Ты важна для меня так же, как и раньше, — он подымает голову и смотрит мне в глаза, — Только постоянные воспоминания о тебе помогали мне не опускать рук и не наделать ошибок, которых я сам себе не простил бы.
— Почему ты улетел?
Этот вопрос так и рвался наружу. Я должна была узнать, почему он улетел, бросив нас.
— Я не могу сказать, — вздыхает он, хватаясь руками за голову.
А я лишь усмехаюсь, ведь такой же ответ я получила в день нашей последней ссоры. Все в точности, как и тогда, только прошло почти пять лет и сменилась наша дислокация.
— Знаешь, а я на секунду поверила, что прямо сейчас ты расскажешь все, но я, как обычно, ошиблась.
— Анаис…
Я знаю, что он сейчас снова начнет извиняться и говорить, что не может ничего рассказать, поэтому я прерываю его. Мне не нужны извинения, от них тошнит уже, мне нужна правда, которую он усердно пытается скрыть.
— Если ты прилетел только для того, чтобы убедится в порядке ли я, то да, а теперь можешь возвращаться обратно. Думаю, твоя девушка уже соскучилась по тебе, — повышаю я голос.
— Ты не читала мое письмо?
— Читала, и что с того? Легче мне от него не стало.
— Ну тогда ты должна знать, что у меня нет девушки, — спокойно отвечает он.
— Отлично, а еще насколько я помню ты обещал не возвращаться. Хотя чему я удивляюсь, ты как обычно не сдержал своего слова!
— Ты зла на меня, я понимаю, но ты должна была отпустить меня и начать новую жизнь, — откидывается он на спинку стула, — Я хотел и хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы ты не держалась за прошлое и наконец-таки зажила настоящим. Я планировал вернутся, но…
— Что, но?
— Я бы сделал все, чтобы ты не узнала об этом. Ты должна начать новую жизнь, где не будет меня и моих проблем. Где каждый день ты будешь думать о будущем, а не о прошлом.
— В тот вечер я как раз, так и решила сделать. Решила пойти на бал, чтобы доказать самой себе, что я сильнее чем мне кажется. Что я смогу отпустить все, что произошло, и что я снова смогу стать такой как раньше, — одинокая слезинка скатывается по моей щеке, но я смахиваю ее, — Но прошлое решило напомнить о себе, и как видишь у него это получилось. Я снова лежу здесь, но на этот раз все хуже. Посмотри на меня, все тело покрывают шрамы, а в будущем рубцы, которые будут напоминать мне о том дне. Я не собираюсь начинать новую жизнь, если так будет случаться каждый раз, когда я захочу этого.
— Это больше не повторится. Все, что случилось той ночью, было планом Рика.
— Даже если это так, я не хочу начинать новую жизнь.
Он качает головой.
— Я не хочу отпускать то время, где я была по-настоящему счастлива. Почему я должна начать все по-новому, а ты нет? Почему тебе можно держаться за прошлое, а мне нужно отпустить его? Мне, как и тебе, оно помогает жить! — срываюсь я на крик.
Из-за крика у меня появляется отдышка, от которой начинают болеть сломанные ребра, а лицо кривится в гримасе боли. Я пытаюсь приподняться и это только усугубляет всю ситуацию. Боль становится сильнее, и я сдаюсь от безысходности. Моя нервозность переходит в стадию истерики, и я начинаю рыдать, несмотря на боль.
— Анаис? — подымается Дэвид со стула и присаживается на край койки.
— Почему именно я?
Я знаю, что это глупый вопрос, но почему именно мне выпало столько боли, испытаний и страданий? Что за чертову лотерею я выиграла?
— Я тоже задавался таким вопросом и не раз. Но потом я вспоминал все хорошее, что со мной случалось, всех людей, которые были рядом со мной, и понимал, что я готов прожить это еще раз, — берет он меня за руку, — Даже несмотря на то сколько мне это принесло боли.
Мои рыдания становятся тише, и я стараюсь упокоить дыхание.
Он прав, наше прошлое полно не только боли, там были люди, окружающие нас заботой и любовью. С ними связано много прекрасных воспоминаний и каждое по-своему особенное. За эти годы я не подпустила к себе близко никого кроме Дикси, лишь ей одной я смогла довериться.
— Помоги мне приподняться.
Заняв удобное положение и успокоившись, я задала один из волновавших меня вопросов:
— Ты вернулся из-за меня?
— Да.
Без раздумий отвечает он, а сердце оживает у меня.
— Если ты так хотел, чтобы я забыла тебя и начала новую жизнь так почему ты прилетел?
Я ожидала услышать, что он все еще любит меня, что он приехал все исправить. Но он сказал совершенно другое.
— Твои родителям, Дженни и Марии нужна была поддержка, — говорит он, смотря куда-то в сторону.
Вот так просто? Он приехал поддержать их, даже не меня?
— А как же я?
— Я и так знал, что ты сильная. Знал, что ты справишься.
— Ты так и не научился мне врать.
Если он думает, что я разучилась его читать, то он ошибается. Он все еще для меня как открытая книга. Я понимаю, когда он врет, понимаю, когда пытается что-то скрыть и сейчас он делает и то и другое.
— Не пытайся от меня что-то скрыть, Дэвид.
Он встает и подходит к букету, подаренному им.
— Я не пытаюсь от тебя что-то скрыть.
— И поэтому сейчас ты стоишь ко мне спиной, чтобы я не прочитала все по твоим глазам?
Если бы я могла ходит, я бы подошла к нему, встала и посмотрела бы прямо в глаза. Заглянула в самые дальние уголки и узнала бы все, что он скрывает, и почему, но я не могу.
— Просто помни, когда ты захочешь рассказать правду я буду здесь.
