— Давид, ты проснулся? — спрашивает бабушка, стоя за дверью.
— Да, сейчас спускаюсь.
Как же я ненавижу это имя. Для бабушки и дедушки я не Дэвид, а Давид, и это отвратительно. Они даже и знать не хотят такое имя, для них в Испании существует только одно — Давид.
Я нахожусь в Испании уже почти полгода, но я так и не нашел постоянную работу и съемное жилье. Я не думал, что это окажется настолько сложно. Но это еще цветочки по сравнению с проблемами социализации. Первые месяцы мне было чертовски тяжело привыкнуть к постоянному разговору на испанском. Иногда в моей речи проскакивали слова на английском, и дедушка смотрел на меня как на прокаженного не понимая, что я говорю.
В Испании мало кто знает английский и это только все усложняет. Из-за отсутствия практики, я забыл его напрочь. И когда я выхожу из дома всегда держу под рукой переводчик. Это чудо средство спасало меня миллион раз, надеюсь человек, который придумал его, нашел покой на небесах и отдыхает в раю.
— Доброе утро, — захожу я в столовую.
— Доброе, внучок, — улыбается бабушка, — Я приготовила завтрак.
— Спасибо.
Поев, я отправился на пробежку, сидеть в четырех стенах 24 часа и 7 дней в неделю не лучшее развлечение, но другого я себе позволить не могу. И меня нет здесь друзей, а специально искать я не собираюсь, как и задерживаться тут. Отец сказал, что все это затянется максимум на год так что новые друзья мне не к чему. Не хочу заводить новые знакомства, а потом резко обрывать, да и будет лучше держаться от всех подальше. Никто из родственников не знает настоящей причины моего прилета сюда. И лучше сохранить это в тайне и от посторонних мне людей тоже.
Вернувшись домой, я сразу же закрылся в своей комнате с телефоном, полным голосовых сообщений. Мое сердце забилось быстрее, как только он оказался в руке. За эти полгода я так и не смог научиться игнорировать эти сообщения и думаю никогда не смогу. Это единственный способ услышать их голоса, хоть они и причиняют мне боль.
Открываю окно с голосовыми сообщениями и их число меня ничуть не удивляет. 12 записей мне предстоит услышать сегодня. Сколько от кого я еще не знаю, но уверен, что большинство от Анаис.
Включаю самое первое и в динамике слышу тихое дыхание.
— Привет, это снова я, — говорит она шепотом, — Я все еще надеюсь, что ты ответишь мне, но видимо зря.
Звонок обрывается, а сердце разрывается. Но я не обращаю на это внимание и включаю следующую запись.
— Никто не говорит куда ты уехал, все лишь смотрят на меня долбаным сочувствующим взглядом и произносят одну и ту же фразу: "Прости".
Она шмыгает носом и делает длинную паузу. Я уже собираюсь останавливать запись, думая, что на этом конец, но она начинает кричать.
— Почему ты не отвечаешь? Почему ты игнорируешь меня? Что происходит? Ответь!
— Прости меня, детка.
Это все, что я мог вымолвить.
— Дэвид, мать твою! Ты ответишь? Я уже со счету сбилась какой раз тебе звоню и попадаю на долбанный автоответчик.
Мария… еще ни одно сообщение не начиналось с "Дэвид, мать твою" будто это какой-то ритуал или заклинание, которое поможет ей услышать мой ответ.
Так сообщение за сообщением они просят меня ответить. А я как больной придурок улыбаюсь тому, что они кричат на меня. Я думал, что сегодня обойдется без записей, разрывающих мое сердце и душу, но я ошибся. Последние 3 сообщения от Анаис, обкатили меня новой волной боли и терзаний.
— Я прошу тебя вернись, — плачет она, — Ты мне нужен, Дэвид, очень нужен. Я не могу без тебя. Пожалуйста…
Сигнал оповещает о том, что запись закончена, и я вздыхаю. Не даю себе времени отойти от предыдущего сообщения и запускаю следующее. Я самый настоящий мазохист.
— Я каждое утро просыпаюсь с мыслью, что это всего лишь сон. Но как только я беру телефон и вижу десятки сообщений, на которые ты не ответил понимаю, что это реальность. Реальность, которая убивает меня. Меня все постоянно спрашиваю, что мне нужно, и когда я отвечаю им, они лишь вздыхают и отводят взгляд. Потому что то, что мне действительно нужно так это ты.
Я не могу это слушать. В ее голосе столько боли и страданий, столько надежды и веры. Прижимаю телефон к груди и представляю, как бы прижимал ее хрупкое тело, содрогающееся от рыданий.
— Ты мне нужен, Дэвид. Я прошу тебя, вернись. Мне нужен ты, твоя поддержка и любовь. Я не справлюсь без этого. Пожалуйста, — она переходит на шепот, — Не оставляй меня, не бросай меня, Дэвид. Ты тот, кто научил меня любить. Ты — первый и единственный. Я люблю тебя и буду любить всегда.
Последние слова было трудно разобрать, а ее плач резал по живому. Если бы я только мог, я бы прямо сейчас вернулся к ней, обнял и никогда не отпускал. Но жизнь настоящая стерва, она душит нас и видимо ей очень весело за этим наблюдать. Если бы я только мог пропустить эту черно-белую часть жизни. Рядом с Анаис все было по-другому, все было намного ярче и прекрасней. С ее появлением моя жизнь перевернулась на 180 градусов. Она внесла в нее много красок и самое главное любовь. Я всегда буду благодарен ей за это. Она стала для меня тем самым лучиком света, который до конца жизни будет согревать меня своей любовью.
— Я тоже люблю тебя, детка. Ты — моя жизнь, моя — судьба, мой — кислород. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить и буду любить всегда. Всегда и навечно.
Каждое произнесенное слово я готов был выкрикивать с неистовой силой, лишь бы она это услышала. Услышала, как я люблю ее, как не смогу без нее и что буду любить вечно. Я уже хотел написать ей об этом, но остановил себя. Как только я вернусь я ей обо всем расскажу и буду надеяться, что она простит меня, ведь я молчу ради их блага. Со стороны это выглядит очень глупо, я делаю им больно своим молчанием, заставляю их переживать. Но если я отвечу им, я не смогу сидеть здесь, не смогу находиться так далеко от них. А возвращаться домой мне на данный момент запрещено. Я навлеку на свою семью и близких проблемы, а их и так сейчас хватает.
— Почему все так сложно, — вздыхаю я.
Мои сегодняшние планы ничем не отличались от предыдущих. Как только стрелки часов перевалили за десять вечера, я направился в бар. Мой телефон обычно два раза на день разрывается от сообщений и звонков и сейчас начнется то самое время. Пережить это мне поможет только алкоголь.
Заходу в бар и направляюсь сразу к барной стойке. Заняв свое привычное место, устремляю взгляд на бармена и кивков даю понять, что мне как обычно. За эти полгода меня запомнили и даже дали прозвище "Америкмен". Насколько я помню его присвоила мне барменша по имени Моника, взяв за образец фильм "Аквамен".
— Ваш виски, — ставит бармен передо мной стакан.
— Спасибо.
Я опустошаю его с первой попытки. Как только алкоголь обжигает мое горло на телефон приходит сообщение, но я не спешу его читать. Перед этим мне нужно выпить еще парочку порций этого обжигающего пойла. Пока алкоголь продолжает наполнять меня, сообщения продолжают наполнять мой телефон. В какой-то момент он начинает трезвонить, достаю его из заднего кармана и вижу на экране имя друга.
