— Я отправил тебя в Испанию, чтобы ты не вляпался еще в одну историю. Я видел тебя, видел, как ты хотел убить его, но это не было выходом из ситуации.
— А какой был выход? Посадить его? И почему же он не сидит сейчас? Почему он разгуливает по поселку и посещает студенческие балы? Ответь мне?
— Его выпустили по УДО, я ничего не мог с этим сделать.
— А сейчас, что сейчас ты делаешь чтобы он сел?
— Мы с Мистером Холлом, делаем все что сможем, и он сядет я обещаю тебе.
— Либо он сядет, либо в один прекрасный день его найдут мертвым, я тоже тебе обещаю.
— Что за чушь ты несешь?
— Из-за него она в коме! Из-за него! И ты говоришь, что я несу чушь? Пять лет назад ты так не говорил, ах да я забыл, ведь в больнице без сознания лежала не только Анаис, но и Мария.
— Прекрати, сейчас же!
— Если бы три месяца назад, я прилетел бы сюда ничего бы этого не было! Посмотри, что ты наделал. Посмотри на свою дочь, посмотри на своего друга и его семью, да, черт подери, посмотри на меня. Мы убиты, и то что происходит сейчас там, — указываю я на сердце, — не описать словами. Вот теперь ты поживи с этим дерьмовым чувством, когда твое решение губит жизни. А теперь дай пройти.
Я прохожу мимо, не взглянув ни на кого, кроме Марии.
— Если что я у себя, дверь открыта.
Она кивнула, и я пошел в свою комнату. Закрыв дверь, я оперся на нее спиной, скатился на пол и дал волю слезам. Слезам, которые разрушали меня, но в тоже время делали сильнее.
— Это не сойдет ему с рук, я обещаю.
***
На протяжение всей ночи я не сомкнул глаз. И сейчас, в пять утра, в голове крутились идеи мести. Раз за разом всплывала мысль убить этого урода, но это не выход. На этот раз я не допущу ошибок, я хочу быть первым кого она увидит. Хочу быть первым кто улыбнется ей и скажет: "Привет, малышка", я хочу быть рядом с ней. Мне будет без разницы выгонит она меня, скажет, что ненавидит, я просто хочу быть рядом с ней.
Стук в дверь прерывает мои мысли:
— Кто там?
— Это я, — слышу голос Марии.
— Заходи.
Дверь открывается и в комнату заходит Мария, ее лицо опухло от плача.
— Ты как? — шепчет она, присаживаясь на кровать.
— Это я должен спрашивать тебя об этом.
— Я в порядке… вроде бы.
— По твоему виду не скажешь.
— Я здесь не для этого…
Я вижу, как она напряжена.
— Это правда?
— Что именно?
— Что отец запрещал тебе возвращаться в Америку, — очень тихо произносит она.
— Мария сейчас пять утра, — вздыхаю я, — Давай поговорим об этом позже, сейчас нам всем нужен отдых.
— Ладно, но обещай, что все мне расскажешь, — смотрит она прямо в глаза.
— Обещаю, а теперь вперед спать.
Послав мне краткую улыбку, она покидает мою комнату, а на душе становится чуточку спокойнее.
Когда в десять часов я вышел из комнаты в доме была тишина. Никого из семьи не было: родители на работе, а Мария и Сара на учебе. Спускаясь на кухню и проходя по коридору, я обратил внимание на фотографии, которые были развешаны по стене. На одной из фотографий, сделанной скорее всего на Рождество, я увидел улыбающиеся лица моей семьи и семьи Анаис. Я сегодня же зайду к ним, думаю они будут рады меня видеть.
Стоя напротив двери их дома, я чувствовал себя не столь уверенным как раньше, что-то подсказывало мне, что теплого приема не будет. Но как только дверь передо мной открылась я увидел глаза мисси Холл, наполненные удивлением и самое главное теплом.
— Дэвид? — восклицает она.
— Добрый день, миссис Холл.
— О боже, проходи скорее и я вроде бы тебя просила называть меня Джули.
Зайдя в дом и окинув его быстрым взглядом, я понял, что ничего не изменилось. Возможно, они поменяли цвет стен, но все остальное выглядело как раньше.
— Проходи, дома никого кроме меня нет. Мартин на работе, а Дженни на учебе.
Проходя за миссис Холл на кухню, я обращаю внимание на фотографию, стоящую в гостиной на газетном столике. На ней я стою сзади Анаис, обнимая ее, а рядом Мария с Джошем и Дженни с Сарой. Все мы улыбаемся и выглядим счастливыми, сейчас же все по-другому.
— Твоя мама ничего не говорила о твоем прилете.
Джули старается вести себя будто ничего не случилось. Будто все как раньше, и вот-вот со второго этажа спустится Анаис, с которой мы поедем кататься по городу.
— Это получилось спонтанно.
После моих слов миссис Холл застывает, но через пару минут разворачивается ко мне и в ее глазах стоят слезы.
— Ты знаешь… — шепчет она.
— Да, именно поэтому я здесь.
Мое дыхание сбивается и в легкие с трудом попадает воздух.
— Вы видели ее?
— Нет, — с трудом отвечает миссис Холл, — Нас не пустили к ней.
Я вижу, как ей тяжело говорить об этом, но я должен узнать все. Узнать, как она, что говорят врачи и что случилось в момент аварии. Мысли о последнем кидают все тело в дрожь.
— В каком она состоянии?
Произносить эти слова оказалось совсем не легко. Мысли о том, как она лежит без сознания подключенная к различным аппаратам, заполонили мой мозг, я не мог думать ни о чем больше. Я уже видел ее и Марию в таком состояние, но тогда все было по-другому. Семья могла навещать их даже когда они были без сознания. Видя их там, сердце просто разрывалось, что будет сейчас, когда я снова увижу ее в таком состояние?
— Врачи говорят, что состояние крайне тяжелое.
Голос ее дрожит и по щеке скатывается слеза. Та маска, которую она пыталась носить, слетела, и я увидел только боль в ее глазах. За эти пять лет ничего не поменялось, я уезжал и видел слезы на глазах дорогих мне людей, и сейчас, когда я вернулся и все так же.
— Я знаю, что вам тяжело об этом говорить, но… как это случилось?
Я не подымаю глаз, потому что знаю, что в любую минуту могу потерять контроль, увидев всю тяжесть и боль.
— Она выехала на красный свет светофора, даже не выехала, а вылетела. Стрелка на спидометре замерла на скорости в 220 км/ч.
Я знаю, что Анаис была отличным водителем, и она никогда бы не ездила со скоростью в 220 км/ч. Она кричала на меня, когда стрелка спидометра показывала 120, и сейчас мне говорят, что она летела с такой скоростью. Этого не может быть, она всегда боялась скорости, как огня, и всякие дурацкие гонки, которые мы устраивали на дорогах доводили ее до ужаса.
— Водитель, который врезался в нее, не успел среагировать, он не виноват в том, что случилось. Мы не стали писать на него заявление, потому что на 100 % знаем, у Анаис случился приступ.
