Сагитов вдруг вытянул руку и взял Валерия за горло.
Тот закрыл глаза:
– Ну, что остановился? Дави. Только что это изменит? Я Владлена не трогал.
– А Артема?
– И ты про Артема? Анька тоже спрашивала. Сговорились, что ли? Не трогал я его. И Аньке это же сказал. Потому что больше нечего мне сказать. В ту ночь, когда Строкина убили, я у Аньки был, она сама вспомнила.
– А сегодня где был?
– А сегодня спал, как дохлый, – я ж вчера только в обед прилетел, покемарил пару часов – и на комбинат, к Аньке на доклад. Вернулся – и в койку, очнулся только в семь утра, стал Аньке звонить – у нее мобильный отключен. Приехал в офис – ее нет, решил в поселок, приехал – а там… – Валерий потер виски пальцами. – Ты мне нормально можешь сказать, что произошло?
Сагитов сел напротив него к стене, вытянул ноги и проговорил:
– Ты до сих пор не понял? Кто-то – очень надеюсь, что не ты, – убрал Владлена сегодня ночью. Девчонка под руку попалась, шею свернули. Анька в шоке, я врача вызвал, накачали лекарствами, там около нее вторая медсестра осталась. Теперь хоронить надо, придется нам заниматься, с Аньки спрос какой…
– Ну а про Строкина-то вы чего парили?
– Да так… ладно, не грузись, сейчас не до этого. И специалисты Анькины пропали, ни один на связь не выходит, – с досадой сказал Тимур, сжав кулаки. – Крепко за нас «АлмазЗолотоИнк» взялся… надеются, что Анна не выдержит такого давления – сестра пропала, муж умер.
– Она не сдастся, ты не хуже моего знаешь.
Сагитов кивнул:
– Я знаю, ты знаешь… а эти уроды из «АлмазЗолотоИнка» – нет, не знают. И работают по шаблону – мол, баба, чуть надави, и посыплется. Теперь вопрос в том, куда они следующий удар нанесут, раз никого у Аньки не осталось.
– Если Дарина жива, то ее и предъявят, я так думаю.
– А может, и нет ее в этом Согласии, а?
– Негде ей больше быть, Тимур, и ты это тоже знаешь. И теперь только от нас зависит, будет она жива или нет.
– Ты что имеешь в виду?
– Ты сказал – спецы на связь так и не вышли. Скорее всего, их раскололи. Давай сделаем так. Ты останешься здесь, будешь за Анной приглядывать, а я поеду в это Листвяково, – предложил Валерий, еще не вполне продумав план, но надеясь, что Тимур ему в этом поможет.
Сагитов постучал согнутым пальцем по лбу:
– Сдурел? Если там раскололи двух спецов, которые этим занимаются, то уж тебя-то…
– А я прятаться не буду. Я уверен, что люди из «АлмазЗолотоИнка» связаны с этим Согласием. А знаешь почему? Навел справки – у директора Заруйского комбината, того, что погиб, дочь тоже туда ушла. Вроде как добровольно, но знаешь, что странно? За пару дней до ее исчезновения в Заруйск со своими откровениями являлась как раз эта самая Прозревшая. И пропала девчонка аккурат после их отъезда. А нашлась уже после гибели отца – позвонила матери и попросила не мешать ей выполнять жизненное предназначение, сказала, что с ней все в порядке, она теперь примкнувшая – и весь вот этот бред, – Валерий скривился, как от зубной боли. – Лучше бы наша идиотка Дашка жрала водку в ночных клубах.
– А ты, кстати, почему про «Красную сову» спрашивал? – вспомнил Тимур, и Зотов криво усмехнулся:
– Не хотел говорить, но теперь, чувствую, уже нет разницы… прихватил я их там как-то с Сылдыз Угубешевой на пару, из коек выдернул у каких-то мужиков. Не понимаешь? – Сагитов зажмурился и отрицательно помотал головой. – Деньги они там зарабатывали на наркоту, чтобы не светиться дома. Анька же Дашке под счет выдавала, знала, что та каждую копейку на алкоголь спустит, а Саяна свою тоже деньгами не баловала, ну вот они и нашли способ заработать.
– Ты Анне не говорил, надеюсь?
Валерий усмехнулся:
– Еще не хватало… ей и без этой идиотки проблем хватало. Короче, Тимур, давай думать. Я все равно поеду в это Согласие, постараюсь вытащить ее – не могу смотреть, как Анька страдает, а теперь ей вообще родной человек нужен. Но надо как-то обставиться.
– Подумаем, – сказал Тимур, вставая.
Поселок Листвяково
Вовчик уже битых три часа слонялся по домам, предназначенным для различных производств. Целая улица была отдана исключительно под рабочую зону, на домах красовались вывески с надписями, сами дома выглядели игрушечными – расписные, красивые, чистенькие. Выбивались из общей идиллической картины только два серых барака на самой окраине, они стояли по обе стороны улицы и выглядели заброшенными. Вовчик отметил для себя эту странность, но вслух ничего не сказал.
Он прогуливался по поселку в компании Лизы и Кати – девушки прониклись к нему интересом и всюду таскали за собой и наперебой щебетали в оба уха.
Вовчик крепился, растягивал в улыбке рот и галантно таскал вслед за девушками пакеты с их покупками, а сам мечтал только об одном – понять, где именно может сейчас находиться Тинка.
На выходе из очередной лавки их перехватила Наташа, поманила Вовчика пальцем и спросила:
– Ну, вы не передумали? Я могу устроить вам встречу с Прозревшей.
Сердце Вовчика бухнуло – его план сработал, сейчас он попадет к Прозревшей, а там будет видно, что делать дальше.
– Конечно! – с жаром заверил он. – Я ж сюда для этого и приехал!
– Ну так идемте со мной.
Вовчик вручил девчонкам их пакеты, извинился и пошел вместе с Натальей на другую улицу.
Идти пришлось мимо бараков, и тут Вовчик решил проявить интерес:
– А скажите, Наталья, почему эти два дома выглядят иначе, чем все остальные?
– Их еще просто не успели привести в нужный вид. Они пустуют, пока нет необходимости заниматься их ремонтом.
– А-а! – протянул Кущин и понял, что его надувают, потому что его чуткий нос уловил запах готовящейся пищи, когда Вовчик проходил мимо пустующих, по словам Натальи, домов. А ведь на этой улице, по утверждению той же Натальи, никто не жил, здесь только работали.
«А в бараках наверняка содержат тех, кого приезжие видеть не должны, – отметил Вовчик. – Нормальная, кстати, практика в сектах – прятать рабов подальше от глаз».
К усадьбе Прозревшей они подошли в тот момент, когда ворота были открыты настежь, а из двора вышел, прихрамывая, немолодой мужичок в теплой безрукавке. За ним аккуратно выезжал небольшой корейский грузовичок, кузов которого был полон мешков.
– Что это? – удивился Вовчик, провожая грузовичок взглядом.
– Шерсть овечью повезли на переработку. В этом году овец много, шерсть хранить негде, Прозревшая позволила свой сарай использовать, – объяснила Наталья. – Обычно в ее двор никто просто так не приходит.
– Понятно…
– Кстати, я не спросила ваше имя, – вдруг вспомнила Наталья, и Вовчик, широко улыбнувшись, ответил:
