Бросив взгляд на часы, он прикинул, что времени еще много – всего шесть, так что он успеет немного пройтись и вернуться, чтобы застать группу за завтраком. Если ничего не случилось, Тинка будет там. А вот если… но об этом он пока предпочитал не думать.
Городок оказался маленький, двухэтажные домики «сталинской» застройки, деревянные дома на два хозяина, узкие улочки, обложенные кирпичом клумбы, в которые уже высадили какие-то цветы.
Добрыня любил такие города, они казались ему спокойными, сонными, в них было хорошо отдыхать. Но сегодня он приехал сюда работать, а не восхищаться старой архитектурой, и настроение у него было соответствующее.
В гостиницу он вернулся к восьми, сел в холле у входа в ресторан и приготовился ждать.
К завтраку потянулись постояльцы, Вовчик всматривался в каждого, пытаясь определить, кто из них приехал в составе группы, отправляющейся в Город Радости.
Мимо прошли две девушки, и Вовчик услышал обрывок разговора:
– …сказала ни с кем не обсуждать.
– Ну, мы ж между собой. Как думаешь – отчего ей плохо стало? Обед нормальный был. Со всеми все в порядке…
Девушки вошли в ресторан, а у Кущина нехорошо защемило в груди. Получается, с кем-то что-то случилось, и это попросили ни с кем не обсуждать.
«Надо выхватить этих девок и попробовать развести на разговор», – решил он и переместился ближе к двери, чтобы не пропустить их, когда будут выходить.
В арсенале красивого и видного Добрыни имелось немало приемчиков, способных расположить к нему и разговорить любую женщину, но сегодня и настроение было не то, и состояние – он не выспался и чувствовал себя подавленным. Но получить информацию было необходимо, поэтому Вовчик украдкой пару раз врезал себе по лицу, потряс головой и почувствовал, что проснулся.
Когда девушки вышли из ресторана, он вскочил и кинулся им наперерез.
– Наташа?! – он схватил ту, что была ближе к нему, за руку. – Наташка, ну как так можно-то?! Уехала, ничего не сказала!
Девушка шарахнулась в сторону, пытаясь вырвать руку из его лапищи:
– Вы обознались! Отпустите, я не Наташа!
Открытое лицо Добрыни выразило раскаяние, огорчение и непонимание одновременно.
– Ой… ради бога, простите… но вы так похожи на мою невесту… как я мог… надеюсь, вы не испугались, нет? Веду себя как придурок…
Девушка, видя такое раскаяние, улыбнулась:
– Сейчас я даже жалею, что не Наташа. Я бы от вас не ушла.
– Представляете, рванула в какое-то Согласие, – пожаловался Добрыня, поняв, что контакт установлен. – Сказала, что должна спасать природу, жить в уединении…
– Мы как раз в Согласие едем через пару часов. А она уже там, точно?
– Скорее всего… а… как вы едете, туда же, говорят, не попасть, если ты к ним… как это… – Добрыня защелкал пальцами, словно вспоминая слово, и девушка помогла:
– Если не примкнул? Нет, мы на экскурсию, это не запрещается. Вчера вот были, весь день провели, а сегодня едем смотреть, как они свои товары производят. На пасеку поедем, в цех какой-то, еще куда-то.
– Ой! – загорелся энтузиазмом Добрыня. – А никак нельзя с вами поехать? Я бы заплатил…
Девушки переглянулись, и та, которую Вовчик взял за руку, нерешительно произнесла:
– Ну… может, попробовать поговорить с нашим экскурсоводом… в принципе, есть ведь место, у нас вчера девушка чем-то отравилась, ей стало плохо, ее в больницу отвезли. Так, может, на ее место…
– Отравилась? Чем?
– Да никто не знает. Она к месту сбора не пришла, у нас время свободное было, гуляли по поселку. И экскурсовод сказала, что мы ее ждать не будем, ее увезли в больницу.
– Так, наверное, сюда, в город? Или у них своя больница есть?
– Нам не рассказывали… ой, а вон наш экскурсовод, Наташа, – девушка показала рукой в сторону ресепшена, где стояла невысокая женщина в длинной юбке и свободной светлой блузке с зелеными лентами на рукавах. – Вы к ней подойдите, может, она как-то решит…
– Девчонки! – Добрыня прижал руки к груди и с чувством произнес: – Вернемся – с меня ужин! Все, что захотите! Как вас зовут-то, советчицы мои?
– Лиза, – сказала та, что была более разговорчивой, – а это Катя.
– Лизочка, Катюша! Увидимся! – Он изобразил воздушные поцелуи обеим девушкам и метнулся к ресепшену.
Экскурсовод Наташа делала какие-то пометки в распечатанной таблице.
Вовчик подошел ближе и деликатно покашлял в кулак, привлекая внимание.
Женщина подняла глаза и обомлела, чуть приоткрыв рот.
– Вас ведь Наталья зовут? – бархатным голосом спросил Добрыня. Она кивнула. – Наталья, только вы можете помочь мне.
– И… чем же? – запнувшись, спросила женщина.
– Я нашел свое предназначение, но никак не могу его реализовать, – проникновенно сообщил Вовчик. – Я понял, что должен служить матери-природе, должен заботиться о ней! И только Согласие может помочь мне в этом! Я всю жизнь жил неправильно, ровно до тех пор, как услышал откровения Прозревшей, которые наставили меня на истинный путь. Я продал квартиру в центре Москвы, я продал успешный бизнес, – вдохновенно врал Вовчик, краем глаза отмечая, как экскурсовод «сделала стойку» после слов о квартире и бизнесе, – я готов отдать все, что у меня есть, лишь бы иметь возможность работать во благо матери-природы! Помогите же мне, Наталья!
– Я-то чем могу помочь?
– Я хочу приехать в Согласие и положить все, что имею, к ногам Прозревшей в благодарность за то, что она указала мне мой настоящий путь!
«Господи, откуда я взял эту хрень?» – думал Добрыня, наблюдая за реакцией экскурсовода на его слова.
Женщина переминалась с ноги на ногу, и по ее лицу было видно, что она думает, как быть, но сама принять решение не может. Или не имеет полномочий для его принятия.
– Мне нужно позвонить, – произнесла она нерешительно. – Если вы подождете минут десять-пятнадцать, я постараюсь как-то помочь.
– Я буду так вам благодарен, Наталья! – с жаром выпалил Добрыня, в душе очень собой довольный.
У него почти не оставалось сомнений в том, что вчера из поездки не вернулась именно Тинка, как не было сомнений и в том, что не отравилась она ничем и ни в какую больницу тоже не попала. А это значило только одно – в Согласии она столкнулась с Сухарем и тот ее узнал.
Вовчик старался не думать о том, что произошло после этой встречи.
«Ничего, мне бы только внутрь попасть, – размышлял он, грызя ноготь в ожидании ответа экскурсовода, которая куда-то ушла. – А уж там я разберусь, что к чему. Меня-то Сухарь в лицо не знает, я никогда с ним не сталкивался, и это хорошо. Физически он меня не превосходит, я ему не Тинка – метр с шапкой. Ничего… прорвемся. Не в таких переделках бывали – живы до сих пор. И сейчас все будет хорошо».
